Безжизненная серая равнина сменилась лесом причудливых труб, поднимающихся с морского дна. Они стояли, как искривленные камины, и извергали горячую — с температурой 365 градусов Цельсия — мутно-черную воду, которая поднималась облаками дыма над трубами, быстро смешиваясь с холодной, океанской водой.

— Черные курильщики, — объявил Планкетт, узнав их в лучах прожекторов «Большого Джона».

— Их должны окружать сообщества морских животных, — сказал Питт, не отрывая взгляда от изображения рельефа на мониторе водителя. — Мы нанесли на карту свыше дюжины таких горячих ключей во время наших разведывательных маршрутов.

— Лучше держись от них подальше. Не хотелось бы мне наблюдать, как этот зверь раздавит какой-нибудь из них.

Питт улыбнулся и переключил управление на ручное, отвернув вездеход в сторону, чтобы объехать странную колонию экзотической морской фауны, обходившейся без солнечного света. Этот участок был чем-то вроде оазиса в пустыне, занимая около квадратного километра морского дна. Широкие следы вторгшегося гусеничного чудовища обходили сбоку извергающие потоки горячей воды трубы и переплетающиеся заросли гигантских трубчатых червей, слегка колышущиеся под действием течения, как будто это были колеблемые ветром заросли тростника.

Планкетт с восхищением следил, как заключенные в полых стеблях черви погружали свои нежные розовые и багряные щупальца в черную воду.

— Некоторые из них длиной добрых три метра! — воскликнул он.

Вокруг «каминных труб» и трубчатых червей на поверхности дна, также тут и там попадались огромные раковины моллюсков, которых Планкетту до сих пор никогда не приходилось видеть. Лимонного цвета создания, похожие на грибы-дождевики и принадлежащие к тому же классу, что и медузы, плавали среди покрытых шипами белых крабов и голубоватых креветок. Ни одно из этих животных не нуждалось для своего выживания в процессе фотосинтеза. Все они питались бактериями, превращавшими сероводород и кислород, выбрасываемые «черными курильщиками», в органические соединения. Если бы Солнце вдруг погасло, эти создания, обитающие в кромешной тьме, продолжали бы жить, когда все иные формы жизни над ними давно вымерли бы.

Он попытался запечатлеть в памяти образы разных обитателей этого оазиса, пока они исчезали в облаках ила, тянущихся за вездеходом, но не мог сосредоточиться. Наглухо запечатанный в затерянной среди морских глубин кабине вездехода, Планкетт испытывал сильнейшее душевное волнение, наблюдая этот чуждый всему земному мир. Отнюдь не новичок в абиссальных глубинах, он внезапно почувствовал себя таким же одиноким и потерянным, как астронавт, заблудившийся в пустом пространстве за пределами Галактики.

Питт удостоил невероятное зрелище за окнами кабины лишь несколькими рассеянными взглядами. У него не было времени отвлекаться. Он смотрел и реагировал лишь на то, что можно было увидеть на экране монитора. Дважды он чуть не провалился вместе с машиной в глубокие, круто обрывающиеся вниз трещины, остановившись меньше чем в метре от края одной из них. Изрытая расщелинами равнина часто оказывалась столь же непроходимой, как лавовые потоки, образующие морское дно вокруг Гавайских островов, и ему пришлось срочно запрограммировать компьютер на прокладку наименее опасного обходного пути.

Ему приходилось быть особенно осторожным в зонах оползней и краев каньона, где грунт был слишком рыхлым, чтобы выдержать вес машины. Однажды даже пришлось объезжать небольшой, но действующий вулкан, из которого лава вытекала через длинную трещину и спускалась вниз по склону, прежде чем остыть и затвердеть в холодной воде. Он объезжал неправильной формы ямы и высокие конусы, пересекал широкие кратеры; здесь были все типы грунта и формы рельефа, которые можно было надеяться найти где-нибудь на Марсе.

Вести машину, полагаясь лишь на сонарное и радарное изображения, построенные компьютером, вместо того чтобы надеяться на свое собственное зрение, ограниченное небольшим пятном света прожекторов вездехода, было нелегким делом. Приятной прогулкой это не назовешь. Усталость начала накапливаться в побаливающих мышцах и слезящихся глазах, и он решил на какое-то время передать управление Планкетту, который быстро понял тонкости обращения с «Большим Джоном».

— Мы только что прошли отметку две тысячи метров, — сообщил Питт.

— Вроде неплохо, — добродушно отозвался Планкетт. — Это больше, чем полпути наверх.

— Пока что рано выписывать счет. Уклон дна возрастает. Если он станет еще на пять градусов больше, траки начнут пробуксовывать.

Планкетт усилием воли отогнал все мысли о возможной неудаче. Он полностью доверял Питту, и эта его черта бесконечно раздражала сотрудника НУМА.

— Поверхность склона стала намного ровнее. Теперь нам должен быть открыт прямой путь к вершине.

— Лавовые породы здесь, возможно, уже утратили острые кромки и несколько сгладились, но их ни в коем случае нельзя считать ровной поверхностью, — пробормотал Питт устало, медленно цедя слова, в его голосе чувствовалась измотанность.

— Не беспокойтесь. Мы поднялись из абиссальной зоны и входим в область средних глубин. — Планкетт замолчал и показал через обзорный иллюминатор на вспышку голубовато-зеленой биолюминесценции. — Порихтис мириастер, этот вид может давать вспышки свечения, продолжающиеся до двух минут.

— Вам следует пожалеть его, — сказал Питт, еле ворочая языком.

— Почему? — возразил Планкетт. — Порихтис приспособился к условиям обитания великолепно. Его люминесценция используется для отпугивания хищников, действует как приманка для привлечения добычи, как средство узнавания особей своего собственного вида и, конечно, для привлечения особей противоположного пола в полной темноте.

— Всю свою жизнь плавать в холодной черной бездне. Я бы назвал это настоящей скучищей.

Планкетт понял, что Питт подшучивает над ним.

— Очень тонкое наблюдение, мистер Питт. Как жаль, что мы не можем предложить этому глубоководному животному какое-нибудь развлечение.

— Мне кажется, мы можем немного рассмешить их.

— В самом деле? Что вы имеете в виду?

— Они могут понаблюдать, как вы некоторое время поведете машину. — Он широким жестом показал на пульт управления. — Машина полностью в вашем распоряжении. Не забудьте внимательно следить за геологической обстановкой на экране монитора, а не за медузой с неоновой рекламой.

Питт откинулся в кресле, закрыл глаза, и секунду спустя он уже выглядел совсем уснувшим.

Питт проснулся через два часа, разбуженный громким треском, прозвучавшим как пушечный выстрел, и сразу почувствовал, что что-то не в порядке. Он вытянулся, вскочил на ноги и забегал глазами по пульту, отыскивая мигающую красную лампочку.

— Неисправность?

— У нас протечка, — быстро сообщил ему Планкетт. — Сигнальная лампочка загорелась одновременно со звуком, который вас разбудил.