– Шизофрения? – предположила Регина.

– Вам знаком такой тип шизофрении?

– Нет.

В заварник упали три бурых корешка.

– Это мой студент. Он ходит по палате уже четвертый год. И продолжит эту прогулку до конца своих дней. Ест принудительно, спит только со снотворным. Санитары и врачи – опытные телепаты, обученные блокироваться наглухо. Иначе бедняге пришлось бы имплантировать «Нейрам», как преступнику, для постоянного ношения. Ментальное недержание – мерзкая штука…

– Чем он болен? Я впервые вижу такие симптомы.

– Психоз Шести Сомнений. Тезка павильона, в котором мы с вами пьем чай, – шутил старик или нет, осталось тайной. Как для Регины, здесь не было ни малейшего повода для веселья. – Случай, если честно, редкий, но не единственный. Вы по-прежнему намерены остаться у нас?

– Да.

– И подпишете отказ от всех возможных претензий?

– Да.

– Почему вы решили отказаться от карьеры анестезиолога?

– Это мое личное дело.

– И всё-таки?

Регина молчала.

– Хорошо, – словно сделав какой-то вывод, Тераучи добавил в смесь третий сорт чая: сухие, ломкие листья. – Не хотите, не надо. Мы не на допросе в комиссариате.

– Пси-анестезиолог, закончивший бакалавратуру, – вдруг сказала Регина, толком не понимая, зачем она это говорит въедливому старику, – может снять боль у пациента при хирургической операции, если иной наркоз пациенту противопоказан. Есть такие заболевания, когда годится только пси-анестезия. Например, киноиды-модификанты – у них проблемы с клеточным метаболизмом… Пси-анестезиолог, имеющий титул кавалера, как правило, занимается другой работой. Он трудится в бригаде квалифицированного психира, анестезируя рассудок пациента во время удаления злокачественного невроза или губительных воспоминаний.

– Мы, два телепата, сидим и беседуем словами, – легкость, с которой Тераучи менял тему, поражала. – Вам не кажется это странным?

– Нет.

– Почему?

– Мы недостаточно близко знакомы.

– Допустим. Продолжайте.

– Психир, обученный на Сякко, работает один. Без бригады. Ему нет нужды в помощниках. Я хочу работать одна.

– Гордыня? – предположил Тераучи.

– Не думаю.

– Неуживчивость?

– Вряд ли.

– Стремление к независимости?

– Возможно.

– Вы так и не назвали мне причину, которая привела вас к смене профессии.

– И не назову.

– Почему?

– Мы недостаточно близко знакомы.

– Вы в курсе, что я могу взломать вам мозги легче, чем открыть эту капсулу? – в заварник легли кусочки сушеных фруктов. – И найти истинную причину быстрее, чем вы проглотите слюну?

Регина наклонилась вперед, глядя в лицо огромному старику:

– Может, да. А может, и нет.

– Да. Без вариантов.

– Хотите попробовать?

– Ни в коем случае. На кой она мне сдалась, ваша причина?

– Тогда зачем вы спрашиваете?

– Не ваше дело, – отомстил Тераучи.

И горсточка ароматной пыльцы дополнила комплект заварки.

Идол, подумала Регина. Гигант-идол в храме. Ожившая статуя. Странные вопросы, странные действия; странная логика. И я – чужачка, лар-ги. Что надо сделать, чтобы стать своей? Перестать упрямиться? Не возражать идолу? Стараться угадать, что он хочет услышать? Сплясать для него?! Два телепата разговаривают словами… Он похож на Монтелье, только я не могу понять: чем же? Неужели тем, что всё время провоцирует меня на сопротивление? Раздражает, не дает расслабиться… Это Т-синдром? Я приписываю Тераучи мотивы и цели, которых у него на самом деле нет? Телепаты разговаривают словами…

Проклятье, на что же он намекал?

– Кавабата сегодня был жесток с вами, – про Линду, с которой сукин сын Кавабата тоже был жесток, старик даже не заикнулся. – Я бы сказал, оскорбительно жесток. Вы в обиде на него?

– Нет.

– А если честно?

– Да.

– Не обижайтесь. Кавабата – знаток традиций. У нас поощряются такие методы. Насилие – инструмент. Если, конечно, уметь им пользоваться…

«Насилие, – повторил из глубин прошлого Ричард Монтелье, гений телепатической режиссуры, последний романтик и первейший циник Ойкумены. – Да, насилие. Главный инструмент искусства. Не иди в режиссеры, дура!»

– Бывали случаи, – продолжил Тераучи Оэ с таким видом, будто подслушал реплику Монтелье, – когда абитуриенты обижались так сильно, что с первого раза становились «шестеренками».

– Кем?!

– «Шестеренками». Не пытайтесь убедить меня, что вас не смутило увеличение количества противников во время учебного поединка…

– Смутило? Это мягко сказано, – вода в колбе закипала, и Регина закипала вместе с водой. – Мы договаривались работать два на два. А оказались вдвоем против двенадцати!

– И что, вам до сих пор не понятно слово «шестеренка»?

Шестеро Кавабат – мечи за поясами. Шесть смеющихся насекомых. Шесть девиц с пиками. Шесть спасителей-Тераучи. Молодой шизофреник в палате, несчастный обладатель шести враждующих лиц. Психир, обученный на Сякко, работает один. Без бригады. Ему нет нужды в анестезиологе, медицинских сестрах, энцефалоператоре…

– Вот-вот, – кивнул старик. – Каждый из нас – сам себе операционная бригада. Коллектив суб-личностей с разными специализациями. В обычной жизни это никак не проявляется.

– Никак?

– Почти, – исправился Тераучи, добавляя в заварку пять-шесть лепестков. Темно-красные, лепестки выделялись на общем фоне. Казалось, в заварник капнули крови. – До «срыва шелухи» вы единственная и неповторимая. Но оперирует психир Сякко всегда во множественном числе. Как вы считаете, так можно выразиться?

Регина пропустила вопрос мимо ушей.

– Кто же тогда попадает в лечебницы? – в свою очередь спросила она. – Если вы говорите, что часть студентов сходит с ума… Психоз Шести Сомнений?

– Да.

– Причина помешательства известна?

Старик гулко рассмеялся:

– Вполне! Перестань различать работу и отдых, операцию и беседу с другом. Сделайся трудоголиком, вечной бригадой, всегда начеку, всегда готовой действовать – и перед тобой откроется путь в дурдом, устланный ковровой дорожкой. Нам, «шестеренкам», помимо расщепления, необходим еще и синтез. Суб-личности – части целого. Сами по себе они ущербны и нежизнеспособны. Забудь про это – и смело сходи с ума! Собственно, «расщепление» – первый этап обучения на Сякко. Весь дальнейший курс посвящен умению пользоваться этой способностью. Сякконцы, получив храмовый диплом, как правило, продолжают образование в медицинских университетах Ойкумены. Вам это ни к чему. Вы – кавалер-дама Ларгитаса, специалист высшей квалификации…