то чтобы рада, но, по-моему, совсем не обязательно девочке учиться в военной школе. Ну подумай сама: почему тебе непременно нужна военная карьера?

— Да нет, совсем не в этом дело, — возразила Гуля. — Но ты понимаешь, мне иногда так трудно бывает жить. Я надеялась, что эта школа мне поможет… Приучит меня к настоящей дисциплине.

В это самое время мимо девочек быстро прошёл военный в больших роговых очках.

— Видишь, видишь? — сказала Гуля так громко, что прохожий обернулся. — Военный — и в очках. Почему ему можно, а мне нельзя? Я говорила: «Если так, выпишите мне очки и примите в школу». А врач упёрся — и ни за что.

Придя домой, Гуля легла в постель. Фрося звала её обедать, но Гуля сказала только:

— Потом, Фросенька, — и повернулась лицом к стене.

К вечеру она уснула и сквозь сон чувствовала, как мамина рука осторожно щупает ей лоб. Гуле на минутку показалось, что она опять стала совсем маленькой и мама сейчас возьмёт её на руки.

— Ничего не болит, мамочка, — ответила Гуля, не дожидаясь вопроса, — не беспокойся. Полежу — и пройдёт.

А что именно «пройдёт», она и сама не знала.

«Как мне дальше жить? — думала Гуля, плотнее закрывая глаза и натягивая на плечи старый вязаный платок. — Мне уже пятнадцать лет, а я ещё ничего, ничего не сделала хорошего, полезного. Сил хоть отбавляй, а куда их девать? Неужели опять на коньках, как про́клятой, гонять все вечера? Уж лучше бы сниматься в кино. Всё-таки настоящая работа. И потом, так трудно держать себя в руках, не срываться… Что бы такое придумать?

Если маме сказать, что мне хочется настоящего дела, она сразу же посоветует помогать Фросе по хозяйству. А Фрося ворчит: „Да ты ж и так скильки чашек побила! У тебя руки не таки“. Вот и получается, что садишься за стол, как барышня. Всё тебе подают. Даже совестно».

Гуля уснула одетая. А на другой день случилось такое событие, которое сразу сняло как рукой все её огорчения и тревоги.

Третья высота

В школьном коридоре, как всегда на переменах, стоял разноголосый гул. Школьницы медленно двигались, обнявшись, а мальчики сновали взад и вперёд, и девочки ворчали, что они «путаются под ногами».

Гулю сегодня раздражал этот беспорядочный весёлый школьный шум. Она вошла в пустой ещё класс, села за свою парту, в третьем ряду у окна, и открыла наугад какую-то книжку.

Но в эту минуту дверь приоткрылась, и в класс заглянула Муся Лебедева, комсорг школы.

— A-а, Гуля Королёва! — сказала она. — Я тебя ищу. Мне как раз нужно с тобой поговорить.

— Со мной? — удивилась Гуля и подвинулась.

Муся села рядом.

— Дело вот в чём, — начала она как будто сухо и деловито, — мы заметили, что ты за последнее время сильно изменилась, Королёва.

— Как это — изменилась? — переспросила Гуля, насторожившись.

«Неужели и здесь заметили?» — подумала она.

— Изменилась к лучшему, — объяснила Муся, улыбаясь. — Видно, выросла, что ли. Стала по-настоящему работать над собой, сознательнее к себе относиться… Ну, в общем, мы считаем тебя вполне достойной быть в комсомоле.

Гуля растерялась и обрадовалась.

«Это как раз то, что мне нужно, именно то, что мне нужно!» — подумала она и порывисто вскочила с места.

— Ты начала так, — сказала она, — что я могла подумать, будто я сделала что-то ужасное. Мусенька, да ведь это для меня счастье! Ты даже не знаешь, как трудно мне бывает порой. Я постараюсь быть настоящей комсомолкой!

Муся с улыбкой смотрела на Гулю и думала: «Интересный характер — порывистый, горячий, деятельный. Надо, надо ей как следует помочь. Из неё выйдет толк».

В коридоре весело и звонко залился колокольчик.

— Ну вот, пока всё, — сказала Муся, вставая. — Сначала сами всё проведём, а затем тебя проверят в райкоме. [15]

— Это что, экзамен? — спросила Гуля.

— Да, пожалуй, ещё поважнее экзамена, — ответила Муся.

Она ушла. Класс мигом заполнился тем шумом, который только что бушевал в коридоре.

«Ну что ж, — думала Гуля, — в военную школу не приняли, зато принимают в комсомол. Лишь бы выдержать этот экзамен!»

Спустя две недели Гуля возвращалась домой из райкома. Дул порывистый февральский ветер. Подняв воротники и кутаясь в вязаные шарфы, по тротуару сновали занесённые снегом люди. А Гуле казалось, что им всем так же хорошо и радостно, как и ей.

Влетев к себе домой, Гуля чуть не сбила Фросю с ног.

— Фросенька, где мама?

— Нема дома.

— Фросенька, поздравь меня, — радостно сказала Гуля, — я комсомолка! Самая настоящая!

И она бросилась к телефону:

— Мамочка, у меня новость… Не беспокойся — хорошая! Райком утвердил! Да, да, утвердил! Нас всего пять человек приняли. Было совсем не официально, а как-то очень по-дружески. Меня спросили: могла ли бы я проявить силу воли, сделать что-нибудь особенное, ну, например, поехать куда-нибудь далеко, если пошлют. Или другое что-нибудь. В общем, проявить смелость. Я сказала, что постараюсь. А сейчас я иду в бассейн… Не могу сидеть одна дома… Хорошо, хорошо, не простужусь и не утоплюсь…

Гуля повесила трубку.

— Ой, Фросенька, как я рада, прямо-таки счастлива! Понимаешь, приняли в комсомол. Мне будут поручать всякие дела, очень ответственные. И если я не справлюсь, будет ужасно стыдно.

Фрося слушала молча, кивая головой, а потом вытерла глаза кончиком фартука.

— Фросенька, ты чего это? — испугалась Гуля.

— Це я з радощив, — сказала Фрося. — Така молода, а вже в комсомоли.

Гуля засмеялась:

— На то же это и комсомол, чтобы молодых принимать! Знаешь, Фросенька, я сегодня буду прыгать ласточкой!

— Ой, та як же ж це? — испугалась Фрося.

— А так! — Гуля раскинула руки. — Не бойся, ничего со мной не будет!

И, расцеловав Фросю, она убежала.

«Какие все сегодня чудесные, милые! — думала Гуля, спускаясь с лестницы и прыгая через три ступеньки сразу. — Ещё недавно был такой грустный вечер, а сегодня-то как хорошо! Хоть бы сегодня, по случаю такого дня, мне удалось прыгнуть ласточкой!»

В прошлый раз Олеся сказала Гуле, что у неё получается не «ластивка», а «горобчик» — воробышек. Шагая теперь по белой, пушистой от снега улице, Гуля старалась ясно представить себе каждое движение, которое нужно было ей сделать, готовясь к прыжку. Бело-голубой кафель бассейна сверкал, залитый электрическим светом. Гуля быстро разделась в кабинке и, как обычно, в купальном костюме поднялась на высоту трёх метров.

— Сегодня будем прыгать с пяти метров! — крикнула ей снизу Олеся.

— С пяти? — удивилась Гуля. — Ну хорошо.

И она поднялась по