Прежде чем рассказать о моем участии в деле Роба Маккалока, имеет смысл вспомнить, как должно проводиться судебное преследование. Как мы уже видели ранее, в период с 1880 по 1986 год все решения о судебном преследовании принимались силами местной следственной полиции, которая занималась как расследованием, так и уголовным преследованием по обвинениям в совершении преступлений, пока в 1986 году не была создана Королевская уголовная прокуратура, призванная обеспечить принятие более качественных и единообразных решений по всей стране. Из-за серьезных сокращений финансирования, наблюдавшихся за последние десять лет, решения по предъявлению обвинений в отношении огромного ряда дел были возвращены прокуратурой в юрисдикцию полиции, и ряд других органов также были наделены полномочиями инициировать судебные разбирательства (2), такие как органы местного самоуправления, министерство труда и пенсионного обеспечения, агентство по охране окружающей среды и управление по безопасности, здравоохранению и экологии. Кроме того, отдельные лица по-прежнему имеют право привлекать к судебной ответственности в частном порядке (3) (чем воспользовалось Королевское общество защиты животных и что было применено в ходе безрезультатных судебных разбирательств по делу об убийстве Стивена Лоуренса (резонансное убийство чернокожего подростка на почве расовой ненависти в 1993 году)[7]. Вместе с тем подавляющее большинство уголовных дел в Англии и Уэльсе – 588 021 в 2016–2017 годах (4) – возбуждаются именно Королевской уголовной прокуратурой.

Когда кому-то вроде Роберта Маккалока предъявляются обвинения в совершении уголовного преступления, то типичный жизненный цикл обвинительного процесса выглядит приблизительно следующим образом.

В полицию поступает заявление о совершении уголовного преступления, и она начинает расследование по всем возможным направлениям, включая (как правило) допрос с предостережением об ответственности за дачу ложных показаний. Консультацию по поводу проведения расследования всегда можно получить по круглосуточной прямой горячей линии прокуратуры.

Закончив расследование, полиция применяет двухуровневый критерий, заданный уголовно-процессуальным кодексом (5, 6). Во-первых, существует ли на основании имеющихся доказательств «реальная перспектива вынесения обвинительного приговора»? Во-вторых, будет ли уголовное преследование в интересах общественности? В случае, если полиция считает, что критерии выполнены, то она либо выдвигает обвинения самостоятельно, если речь идет о незначительном правонарушении (7), либо в случае более серьезных дел, как с Робом, обращается к адвокату прокуратуры, чтобы тот принял решение о выдвижении обвинений (на основании тех же самых критериев).

Итак, обвинения предъявлены.

Прокуратура получает полицейский протокол, изучает дело и готовит документы для первых слушаний в магистратском суде. В случае если дело направляется в Королевский суд, то к нему должен быть приставлен (1) служащий прокуратуры для решения всех административных вопросов, который должен проследить, чтобы все доказательства были предоставлены, осуществлять все контакты с полицией и т. д.; (2) адвокат прокуратуры – для изучения дела и регулирования юридических вопросов, таких как разглашение (о котором мы поговорим чуть позже) и подготовка правовых заключений; (3) барристер или адвокат-солиситор, который будет консультировать по поводу имеющихся доказательств и представлять дело в суде.

Полиция должна предоставить доказательства перечисленным выше (1), (2) и (3), и все шестеренки этого хорошо смазанного механизма должны слаженно закрутиться, подготовив все необходимые материалы к суду. Итак, начинаются судебные слушания, на которых все связанные с делом доказательства, вовремя предоставленные для ознакомления стороне защиты, представляются перед судом, и присяжные, получив всю необходимую информацию, выносят свой вердикт, доказаны ли обвинения без каких-либо сомнений.

Мы с вами уже ознакомились с тем хаосом, что царит в магистратских судах, однако стоит заметить, что система зачастую дает сбой еще до первого слушания.

Начнем с того, что поступающие в магистратский суд документы – теперь это электронные документы, загружаемые в систему, через которую представляющий прокуратуру обвинитель может получить к ним доступ, – зачастую не просто не полные, но и никем ни разу предварительно не изученные. «Почему к этому однозначному делу о краже в магазине мяса [речь всегда идет о мясе, так как стейки обычно можно без труда продать за пару фунтов в пабе за углом] также прикреплены обвинения в нарушении общественного порядка?» – спрашивают у меня, как у агента обвинения, назначенного на сегодняшний день, и зачастую я просто пожимаю плечами, демонстрируя стороне защиты и магистратам пустую папку у себя в руках.

Уголовно-процессуальный кодекс требует, чтобы прокуратура перед первыми слушаниями в магистратском суде изучала все поступающие к ним дела, особенно если обвинения были выдвинуты полицией. Причина очевидна: полицейские – не юристы, и порой ошибаются, применяя правовые нормы и критерии предъявления обвинений. Выдвигающие обвинения юристы прокуратуры, находясь под постоянным давлением, также порой допускают ошибки в суждении, которые требуют устранения, прежде чем какому-нибудь бедолаге-адвокату придется отвечать перед судом, почему подозреваемому были предъявлены обвинения в давно упраздненном в уголовном кодексе нападении с целью предотвращения провоза картофеля (если открыть указанные в примечаниях материалы, то можно узнать, что это не сленг и речь действительно шла о злаках и картошке) (8). Причем ошибки действительно зачастую допускаются – в ходе проверки 2015 года было обнаружено, что почти каждое пятое принимаемое полицией решение о предъявлении обвинений, а также каждое десятое подобное решение юристами прокуратуры были ошибочными. Речь идет не о каких-то незначительных упущениях или формальных ошибках, связанных с запутанным применением сложных юридических принципов, – были допущены фундаментальные ошибки по поводу базовых правовых вопросов: «Ряд ошибок был связан с самыми распространенными преступлениями, такими как нападение, кража со взломом и ограбления, а немалое их число возникли в результате неправильного применения закона в отношении показаний по результатам опознания, результатов судебной экспертизы, самообороны и соучастия. С этими преступлениями и вопросами юристы сталкиваются на ежедневной основе, и они редко когда должны приводить к ошибкам» (9).

Последовавший за ним отчет 2017 года выявил, что почти половина всех изученных консультаций прокуратуры, предшествовавших предъявлению обвинений, не соответствовали в полной мере существующим стандартам, так что предварительное ознакомление с делом после предъявления обвинений играет жизненно важную роль. Вместе с тем приблизительно каждое шестое дело представлялось на рассмотрение магистратским судом – то есть подозреваемых приводили в суд и вменяли им совершение уголовного преступления – без предварительного его изучения юристом прокуратуры с целью принятия решения о целесообразности предъявления обвинений. В случае если в промежуток между предъявлением обвинений и первыми слушаниями юрист прокуратуры все-таки успевал ознакомиться с делом, в 39,4 % случаев выполненная им работа не соответствовала предъявляемым стандартам (10).