Их прервала Элизабет, сказав, что он слишком любопытен.

– Да, сэр, – ответила Лили.

– Скажите, она родом из Лестершира?

– Полагаю, что так, сэр.

– А вы знаете ее девичью фамилию?

Лили не имела об этом ни малейшего представления. Но сам вопрос обеспокоил ее.

– Как она выглядела? – спросил герцог. – Вы похожи на нее?

Нет. Ее мать была полной, с круглым лицом, румяными щеками и темными глазами. Она была высокой, хотя, может, Лили так казалось, ведь в то время, когда мать умерла, ей было всего семь лет. У нее была пышная грудь, на которую Лили любила класть голову, как на подушку. Эту последнюю деталь Лили опустила, описывая герцогу свою мать.

– Сколько же вам лет, Лили?

– Двадцать, сэр.

– Двадцать, – повторил он после некоторого раздумья. – Вы не выглядите на свой возраст. Вы знаете день вашего рождения?

– Мне двадцать лет, сэр, – упрямо повторила Лили, начиная раздражаться от настойчивых вопросов герцога.

Они уже прошли через Сад камней и подходили к фонтану.

– Прошу прощения, Лили, за мою назойливость, – сказал герцог. – Просто когда вы появились здесь, мной снова овладела навязчивая идея – я бы так назвал это, – от которой, как мне казалось, я давно избавился.

Лили была озадачена. Герцог Портфри раздражал ее, и она его немного опасалась.

– Простите меня. – Он остановился у фонтана, улыбнулся и поднес к губам ее руку.

– Конечно, сэр, – ответила она, осторожно высвобождая руку, и легко взбежала по лестнице, ведущей на террасу.

Лили поздно заметила, что оказалась у главного входа, тогда как собиралась пройти через вход для слуг. Но к счастью, ее никто не увидел, кроме лакея, который, покраснев, ответил на ее дружеское приветствие.

«Герцог Портфри очень приятный джентльмен, – решила Лили, – и с моей стороны просто глупо опасаться его».

На следующий день с раннего утра Невиль уехал с управляющим по делам поместья. Был почти полдень, когда он один возвращался через деревню. Он решил заглянуть во вдовий дом, чтобы узнать, как обстоят дела у Лорен и Гвен, хотя они обе почти каждый день приходили в особняк. Лорен упорно продолжала вести себя так, словно ничего не случилось. Можно даже сказать, что она взяла Лили под свое покровительство. Временами она читала ей или играла на фортепиано. Однако такой, казалось бы, счастливый поворот событий очень беспокоил Невиля.

Гвендолайн была в комнате одна. Когда Невиль вошел, она отложила книгу и подставила щеку для поцелуя, но даже не улыбнулась ему. В последнее время Гвен вообще редко улыбалась.

– Ты разминулся с Лили всего на четверть часа, – сказала Гвен. – Она заходила сюда после прогулки по пляжу, а потом пошла домой через лес, а не по дороге. Она не поддается никакому контролю.

– Если ты говоришь это в порядке критики, то успокойся. С моего полного на то позволения Лили может вести себя как пожелает.

– Но так она никогда не научится правильно вести себя. Ты поступаешь неблагоразумно, Нев. Но знаешь, что больше всего раздражает меня в ней? Во многом я ей просто завидую. Я никогда бы не осмелилась шлепать по воде, во всяком случае, с тех пор, как мы перестали быть детьми. Я бы никогда не взобралась на тот камень, сняв туфли и шляпку. Я бы никогда не пошла через лес, если можно воспользоваться дорогой.

Брат и сестра долго смотрели друг на друга, потом обменялись печальными улыбками.

– Не надо ненавидеть ее, Гвен, – сказал Невиль. – Лили не хочет сознательно причинять кому-либо боль. К тому же она ужасно одинока. Одной моей поддержки ей недостаточно. Мне нужна помощь.

Гвен взяла со стола начатое кружево и склонилась над вязаньем.

– У меня была такая чудесная мечта, – сказала она. – Ты женишься на Лорен и будешь жить с ней в особняке. Мы с мамой будем жить здесь. Мы все были бы опять вместе, как это было до того, как я вышла замуж за Вернона. А она все испортила. Лорен страдает так сильно, что даже не может признаться мне в этом. А ведь мы всегда рассказывали друг другу все без утайки.

– Где она сейчас?

– Она ушла через несколько минут после ухода Лили. Сказала, что хочет прогуляться в одиночестве и подышать свежим воздухом. Как бы мне хотелось, чтобы она перестала воспитывать Лили, пытаясь сделать из нее леди. Ей непременно хочется что-то доказать, продемонстрировать всем, что она выше всех неприятностей, что она все такая же совершенная леди, какой была раньше. Уж лучше бы она...

– Бросала вещами мне в голову и возненавидела Лили? – продолжил Невиль, видя нерешительность сестры.

– Это было бы честнее, Нев. Или бы выплакала все глаза. А она начала вести разговоры о переезде в особняк, чтобы быть поближе к Лили и помочь ей приспособиться к ее новой жизни.

– Нет, – твердо заявил Невиль.

– Нет, – согласилась она. – Я готова заболеть проказой или еще чем-нибудь ужасным, лишь бы она осталась здесь ухаживать за мной.

Они снова улыбнулись друг другу, и Гвен принялась за работу.

– Возможно, мне следует предложить Лорен переехать в Лондон, чтобы провести там хотя бы половину светского сезона. На днях Элизабет возвращается туда. Уверен, она будет только рада, если Лорен составит ей компанию. И ты тоже.

– В Лондон? – Гвен передернула плечами. – О нет, Невиль. У меня нет ни малейшего желания ехать туда, да и у Лорен тоже. Поехать туда, чтобы найти мужа, ты ведь это хочешь сказать? Не слишком ли рано? К тому же она может стать объектом насмешек.

Невиль поморщился. Он как-то не подумал об этом. События прошедшей недели могут дать пищу для разговоров и стать сенсацией сезона. Многие из его друзей приезжали сюда, чтобы присутствовать на свадьбе. А те, кто не был, станут с жадностью вникать в подробности. Появление Лорен в Лондоне обернется для нее унижением.

Вздохнув, он поднялся.

– Полагаю, что нам всем нужно время, – сказал он. – Жаль, что я не могу взять ответственность за все случившееся на себя и быть единственным, кто пострадал при этом. Бедная Лили. Бедная Лорен. И бедная Гвен.

Отложив работу, Гвен проводила его до конюшни, где он оставил лошадь. Она взяла его под руку, и он пошел медленнее, приноравливаясь к ее хромоте.

– Ну а когда пройдет уже достаточно времени, – спросила она, – ты будешь счастлив, Нев? Счастье сейчас возможно для тебя?

– Да, – ответил он.

– Тогда тебе лучше заняться воспитанием Лили. А еще лучше, если ты доверишь это маме.

– Я не позволю делать Лили несчастной, Гвен.

– А разве сейчас она счастлива? – закричала Гвен. – Разве кто-нибудь из нас счастлив?