Обглоданные огнём сваи, остовы причалов, обугленные скелеты домов, складов, сторожевых башен… Новых хозяев всё это не интересовало. Им требовались пастбища для их бесчисленных гуртов, отар и табунов, и они обрели всё это на широких просторах Эриадора, от Исены до Брендивина.

После восстановления Роханской марки король Эодрейд пытался овладеть устьем Исены, и частично ему это удалось, во всяком случае, ховрары не маячили теперь на её северном берегу. Морской Народ, однако, точа зубы на речное устье, не рисковал в одиночку идти войной на все степные ополчения; Эодрейд же в своём «вечном мире» выговорил лишь «свободу плавания и торговли» через исенское устье. В Тарне ничего не было, кроме развалин – товары, доставляемые по Исене на мелкосидящих баржах, здесь перегружались на мореходные «драконы», и не более того.

Правда, нынче для торговли настали плохие времена – ховрары мало что покупали и продавали после последней войны, а Гондор обеднел.

Тарн являл собой сейчас лишь несколько кораблей, пришвартованных возле кое-как подлатанных пристаней; там стояли «драконы» танов Хедвига, Ория и Фрама, как, взглянув на стяги, определил Фарнак.

– Говорить стоит только с Орией. Остальные мелочь, да вдобавок из худших. А у Ории – тысяча мечей. Сильнее его только Скиллудр, но тот сейчас далеко, в Умбаре. Может, вы его ещё увидите…

– Если и увидим, звать не станем, – жёстко ответил Торин.

Скиллудр после падения Серых Гаваней попытался вторгнуться в Арнор по Брендивину, нарвался на отпор вчерашних союзников-истерлингов и счёл за лучшее повернуть обратно. Истерлинги не любили спускать обиды и попытались перекрыть ему дорогу ниже Сарн Форда, однако Скиллудр в жестокой схватке прорвал их заслон, опрокинул высланный полк только что коронованного тогда Отона и ушёл к устью.

После этого Ястреб, как называли Скиллудра, пронёсся по всему побережью точно разрушительный ураган. Не вступая ни с кем в союзы, он в одиночку опустошил берега Минхириата и Энедвейта, грабил Белфалас и даже подступал к Дол Амроту, но взять неприступную крепость конечно же не смог.

Его дружина сильно выросла, он выводил в море целый флот – три десятка «драконов» – и командовал настоящей армией в шесть тысяч мечей, оставив далеко позади всех остальных танов, довольствовавшихся пятью-шестью сотнями воинов и двумя-тремя кораблями.

Десять лет Скиллудр разорял прибрежные земли, воюя и с Гондором, и с Харадом, и с Терлингом, и с Отоном. Из-за его разрушительных набегов харадские правители не раз грозились стереть Умбар с лица земли, но их рати, конечно, ничего не смогли бы сделать с этой твердыней, тем более что морские просторы безраздельно принадлежали эльдрингам, а Скиллудр, как любой осильневший, имел немало зависимых от него вассалов.

Тан Ория принял высоких послов на палубе своего лучшего корабля. Фарнак уже успел шепнуть старому приятелю, что к чему, и до посольских грамот дело дошло только в крошечной каюте кормчего.

Ория, высоченный, худой, совершенно лысый, со следами страшных ожогов на черепе (как-то в молодости попался харадским охотникам за пиратами), выслушал речь Фолко, не моргнув глазом.

– Фарнак, жначит, уже шоглашилшя, штарая лиша… – прошамкал тан. Зубы его были изрядно прорежены харадскими тюремщиками. – Жначит, шемьшот мешей у вас уже ешть… Ну так добавьте ещё мою тышячу! – и он решительно потянулся к выложенному Малышом договору.

– В Умбар я ш вами не пойду. Буду ждать в Тарне. Да! Вам тоже лучше прижадержатьшя – должен вот-вот подойти Шваран. У него людей три шотни, но малый он чештный. Думаю, череж день-два покажетшя.

– Коли так дело пойдёт, то и в самом деле целую армию соберём! – шепнул хоббиту Торин.

– Собрать-то соберём, да только к добру или к худу? – вздохнул Фолко в ответ. – Одно слово Эодрейд уже нарушает, может и второе…

– А может, и нет, – вдруг заявил Малыш. – Околдовали короля или не околдовали, мы не знаем. И Древобород не знает. А коль так, то уж скорее Рохан отдаст устье Исены друзьям и союзникам, чем вчерашним врагам. С Морским Народом договориться можно, считает Эодрейд, а с хеггами-ховрагами – нет. Правитель может ошибаться, может быть прав, но вот никаким колдовством тут и не пахнет.

– Хорошо б, коли так, – отозвался Фолко. – Хватит с нас одного Олмера с его кольцом. Нам бы врагов простых, понятных, тогда справимся.

Фарнак, выслушав друзей, тоже посоветовал подождать.

– Сваран-то? Как же, знаю его. Из молодых, но отличный боец. Одно время смотрел в рот Скиллудру, однако тот стал гондорских пленниц в Харад продавать, нас, старых ярлов, честь блюдущих, позором покрыл, и Сваран, даром, что молод, от Ястреба отошёл. Теперь вот сам ходит… Ория-то ему сыздавна покровительствует. В общем, подождём!

Устье Исены, окрестности развалин Тарна, 25 июня 1732 года

Переночевав на корабле, друзья с утра решили пройтись и размять ноги. Особенно тут ходить было некуда – ни трактиров, ни таверн, ни даже рынка; в отличие от восстановленного Причального, Тарн так и оставался грудами развалин, меж обугленных венцов весело зеленели травы.

Однако в окрестностях раскинулся большой лагерь – дунландцы, ховрары, хегги, даже сколько-то хазгов. Все они жили работой на морских танов, понемногу приторговывая выделанными кожами и подобным грубым товаром.

Несмотря на протесты Эовин, Фолко запер её в каморке кормчего, наказав корабельщикам Фарнака присматривать за ней, чтобы невзначай не сбежала.

Вооружившись с головы до ног, Торин, Фолко и Малыш выбрались из тарнских руин. Исена осталась по правую руку; покрытый травой прилуг – обрывистый степной кряж вдоль речного берега – принял на свои плечи тропу.

Навстречу попалось несколько дунландцев; перед незнакомцами в блистающей броне они поспешно сняли шапки, как и полагалось, но взгляды, коими они проводили Фолко и гномов, были весьма далеки от дружелюбных.

– Фолко! Мы что, к этой братии на пиво собрались? – удивился Малыш, когда Фолко решительно направился к лагерю.

– Не на пиво, но собрались, – кивнул хоббит.

– Зачем?!

– Хочу взглянуть, что у них там делается. Слишком долго мы на них смотрели только сквозь прорезь шлема. А ты что, никак боишься, что ли?

– Не подначивай, – вздохнул Маленький Гном. – Ничего я не боюсь. Просто не люблю, когда так смотрят, словно зарезать мечтают…

– Тоже мне, новость! Да таких не счесть, которые нас зарезать мечтали! Почитай, всё войско Олмера! И потом…

– Так то на войне! – отговорился Малыш. – А то вроде как при мире…

– Ничего удивительного, – заявил Торин. – Или, думаешь, тут неведомо, кто такой мастер Строри, полковой начальник панцирной пехоты в войске короля Эодрейда? И двух месяцев не прошло, как тех же дунландцев под Тарбадом крошили!

Строри промолчал.

В лагере их и впрямь встретили безо всякой приязни. Перед богато вооружёнными гномами и хоббитом встречные ломали шапки и кланялись, но вслед сквозь сжатые зубы раздавалось злобное шипение.