Андреевич! — поспешно заявляет Алехин, хотя и не очень еще понимает замысел Волкова.

— Ты когда был последний раз у Тихонова?

— Недели две назад, — подумав, отвечает Алехин.

— Надо бы тебе как-нибудь снова с ним повидаться и поговорить по-дружески. Он знает, что ты в ОБХСС работаешь?

— Знает, что я в милиции, а насчет ОБХСС я ему не говорил.

— Ну и что же, он ни разу не заводил с тобой разговора о своей работе на фабрике?

— Почему же не заводил? Был об этом разговор. Не очень ему там нравится. Собирался даже уходить.

— А почему?

— Скучная, говорит, работа. Без перспективы.

Василий Андреевич снова начинает ходить по кабинету, потом садится верхом на стул и предлагает:

— Придется тебе с ним специально встретиться и дипломатично поговорить о его фабрике. У нас есть основания подозревать, что там не все благополучно. Или лучше вот что — приведи ты его ко мне. Бывает ведь он в Москве? Неужели так уж поссорился с отцом, что и домой не заглядывает? И потом у него же еще и мать, наверно, есть? Вот ты и узнай у нее, когда он в Москве бывает. А в Березовскую тебе ездить, и особенно с ним там встречаться, пока не следует.

— Все будет сделано, Василий Андреевич, — обещает Алехин. — Я завтра же утром, когда отец Тихонова уйдет на работу, зайду к Толиной матери. Так, пожалуй, удобнее будет.

— Ну, хорошо, не возражаю.

Всю вторую половину рабочего дня по поручению Волкова Алехин с группой других оперативных уполномоченных участвует в обыске квартиры крупного спекулянта, орудовавшего в системе промкооперации. Возвращается он только к концу дня. Майора Миронова все еще нет. Вскоре, однако, он звонит откуда-то и сообщает Алехину, что они увидятся завтра утром.

Настроение у Евгения скверное, не лучше, чем вчера. Днем занятый служебными делами, он не думал или почти не думал о Вере, а теперь просто не знает, что делать с собой. Нестерпимо хочется поехать в Березовскую, разыскать ее там, снова услышать ее голос, но ведь этого нельзя сейчас сделать…

"И почему это так бывает всегда, что днем ты и мужественный, и гордый, — уныло думает Евгений, — а вечером размякает вдруг твое сердце и одолевает тебя невыносимая тоска?.."

Понуро бредет он мимо "Эрмитажа", не зная, как убить время. Толпы веселых молодых людей раздражают его. Раньше этого с ним никогда не бывало. Он любил гулять по шумным улицам, слушать слитный гул голосов, веселый смех, иной раз даже обменяться шуткой с незнакомыми людьми. А теперь все ему тошно…

"Может быть, сходить к Лешке Туманову?" — вспоминает он старого своего приятеля. Но нет, и к нему не хочется. И он, сам того не замечая, поворачивает в сторону площади Маяковского и бредет домой.

Отца дома нет, чему Евгений даже радуется, — сегодня его шуточки нелегко будет вытерпеть.

Несколько дней назад Евгений раздобыл в библиотеке своего клуба целую кипу старых книг. Были среди них два тома избранных речей знаменитого в свое время адвоката Плевако, а также сборник речей известных русских юристов. За последнее время Евгений вообще прочел довольно много юридической литературы. А совсем недавно приобрел сборник материалов, опубликованных в США под общим названием "Организованная преступность в Соединенных Штатах Америки".

Сегодня, однако, ему не хочется читать. Он лишь перелистывает несколько страниц и решает лечь спать, хотя и знает, что ему не удастся заснуть так рано. Но едва он подходит к постели, как слышит за дверью голос отца:

— Что, наш Шерлок Холмс дома уже?

И почти тотчас же раздается его стук в дверь комнаты Евгения.

— Входи, папа, — не очень приветливо отзывается Евгений.

По всему видно, что отец в хорошем настроении. Евгению приходится в связи с этим выслушать его рассказ о собрании, с которого он только что вернулся. В чьем-то докладе отца похвалили за отличную работу в министерстве финансов. Это, видимо, и является причиной его хорошего настроения.

— Что же ты за отца не радуешься? — укоризненно спрашивает Иван Сергеевич, окончив свой рассказ.

— Почему же не радуюсь? — слегка оживляется Евгений. — Я рад за тебя, папа.

— А у тебя, я вижу, опять неважное настроение, — замечает Иван Сергеевич, пристально всматриваясь в хмурое лицо сына. — Может быть, на работе неприятности?

— Да нет, все нормально.

— Не сказал бы я, чтобы уж очень-то все у вас было нормально, — усмехается отец. — Жулики и хапуги разные все еще почти безнаказанно орудуют, а вы, видно, считаете положение это нормальным?

— Ну что ты, папа! — пытается протестовать Евгений, но отец сердито машет на него рукой.

— Не перебивай ты меня, пожалуйста, и слушай. Мы сегодня получили заявление от одного бухгалтера, фамилия которого показалась мне очень знакомой. Помнится, учился вместе с тобой парень один по фамилии Тихонов. Так вот, похоже, что именно он и прислал нам это заявление о безобразиях, творящихся в бухгалтерии Березовской фабрики ширпотреба.

— Бухгалтер Анатолий Тихонов? — удивленно переспрашивает Евгений.

— Действительно твой школьный товарищ, значит? Ну и очень печально все получается, Женя. Не слишком, стало быть, народ на вас надеется, если парень этот за помощью не к вам обратился, а в министерство финансов. Считает, наверное, что мы скорее жуликов на чистую воду выведем.

Конечно, можно бы возразить отцу, что он сделал неправильный вывод из этого факта. Но Евгению обидно, что товарищ, у которого он так часто бывал, даже не поделился с ним своими подозрениями. Однако приходится радоваться хотя бы тому, что Анатолий оказался порядочным человеком и, почувствовав что-то неладное на своей фабрике, сообщил об этом финансовым органам.

На следующий день утром, едва придя на работу, подполковник Волков вызывает к себе майора. Вид у него очень озабоченный. Он торопливо записывает что-то в настольном блокноте и, не поднимая глаз на Миронова, произносит:

— Ну, докладывай, что удалось сделать.

— Был на заводе и окончательно обо всем договорился с химиком Крючковым, — неторопливо сообщает Миронов. — Дня через два-три они уже будут выпускать резиновое сырье с радиоактивным изотопом. И оно сразу же поступит на обе березовские фабрики.

— На обе? — удивляется Волков, отрываясь от бумаг.

— А что ты удивляешься? Они же не готовят это сырье для Березовской фабрики ширпотреба отдельно. Да это и к лучшему. Мы сможем еще раз "Детскую игрушку" проконтролировать. И это будет понадежнее инвентаризации.

— Да, пожалуй, — соглашается Волков. — А когда они должны получать сырье по плану?

— Завтра. Но им выдадут его только послезавтра, когда оно уже будет радиоактивным.

— А не насторожит это их?

— Не должно. Все продумано, — уверяет Миронов. —