Винсент пристегнул саблю и внимательно осмотрел себя в бронзовое зеркало. Даже в три часа ночи посол должен быть спокойным и собранным, предстать перед людьми безупречным военачальником и государственным деятелем, – неважно, что ему всего-то двадцать лет от роду. Он расстегнул кобуру и, достав револьвер, проверил капсюли и патроны. Это был кольт, подарок Эмила, которым он очень дорожил. Толку от него было мало, но впечатление он производил. Во всем мире таких было не больше десятка-двух. Винсент крутанул барабан и спрятал кольт в кобуру.

– Пусть Пятый Суздальский вместе с артиллерией выстроятся перед дворцом консула.

– Я уже поднял их по тревоге, – ответил Дмитрий.

– Очень хорошо, – улыбнулся Винсент. – У нас подписан договор с Марком, и надо, чтобы он сразу увидел, что мы готовы подтвердить свою верность ему на деле. Ситуация пока не ясна. Может быть, это всего лишь какие-то пираты. Правда, и Карфаген проявлял в последнее время активность. Ну пошли.

Он вышел в коридор, и караульные, стоявшие возле дверей, вытянулись по стойке «смирно». Встретив взгляд Винсента, они кивнули ему. Он вопросительно поглядел на Дмитрия, но двинулся дальше, не желая задавать лишних вопросов.

– Они думают, что тебе снятся старые битвы. Обычные солдатские сны, только и всего.

Обычные солдатские сны. Господи помилуй. Ну да, кто же он еще, если не солдат?

– Ну что ж, посмотрим, не потребуется ли опять наше искусство, – пробормотал он самому себе. Выйдя из дворца, они направились к форуму, возле которого уже собралась толпа. Южная половина неба была освещена заревом пожара. Да, похоже, опять придется убивать. Желудок его сжался от волнения и страха.

Прищурившись, он пытался разглядеть в разрывах клубящегося тумана отделенную от него полосой воды Остию, небольшой порт на берегу Внутреннего моря, расположенный в том месте, где река Тибр, преодолев последние пороги, впадала в залив.

Большую часть города скрывала низкая гряда холмов. Хорошо было видно лишь поднимавшиеся к небу языки пламени да с полсотни галер, двигавшихся к берегу. «Восстанавливать все это придется долго», – подумал Винсент хмуро, глядя на огонь, охвативший весь город от одного конца до другого.

Винсент опустил бинокль и предложил его Марку, который с любопытством посмотрел на устройство.

– Он позволяет видеть на большом расстоянии, – пояснил Винсент.

Марк поднес бинокль к глазам и, наведя его на галеры, сердито воскликнул:– Карфагеняне!

– Но зачем им это надо? – размышлял Винсент вслух. – Если верить сообщениям разведчиков, они сами ожидают орду месяцев через шесть или восемь. Не вижу никакого смысла в этом нападении.

Винсент обернулся назад. По мощеной дороге, извивавшейся в широкой долине, в их сторону двигалась колонна римских резервистов, в основном рабов. Первый римский легион – единственный, проводивший регулярные учения после того, как были отброшены тугары, – расположился на склоне холма, образовав передовую позицию около тысячи ярдов по фронту. Сразу за ними стоял 5-й Суздальский полк, а рядом с ним – новродские батареи легкой артиллерии.

Их переход из Рима прикрывала сотня конников, отогнавшая отряд вражеских лучников, выдвинутый, чтобы помешать им. До сих пор все вроде бы развивалось по плану. Их передвижение было скрыто от врага грядой холмов, на которых выстроились цепочкой воины с копьями и луками, однако эта же гряда не позволяла и им самим увидеть, что делает противник.

«Карфагеняне сделали все очень расчетливо, – вынужден был признать Винсент. – Они полностью отрезали Остию, и ни один житель не может проникнуть через этот кордон и рассказать нам, что творится в городе».

– Все это очень странно, – произнес Марк, все еще глядя в бинокль.

– Почему?

– Если бы это был пиратский набег, то к этому времени они уже удрали бы. Они же не полные идиоты и прекрасно понимают, что у нас находится полк вашей пехоты и две батареи, которым, с вашим оружием, ничего не стоит перебить их всех и уничтожить их корабли.

– Не исключено, что у них есть такое же оружие, – криво усмехнулся Винсент.

– То есть как? – изумился консул.

– Еще до нападения тугар мы продавали Карфагену мушкеты, порох и пушки в обмен на медь, цинк и свинец.

– Вы что, сошли с ума?!

– У нас не было выхода.

Марк негодующе фыркнул, холодно глядя на Винсента.

– Нам позарез был нужен металл, чтобы выжить, иначе мы просто не могли бы сражаться. А теперь они, возможно, научились изготавливать такое же оружие.

Винсент жестом попросил у Марка бинокль. Несколько минут он внимательно осматривал гряду холмов, но ничего, кроме цепи лучников на середине склона, не обнаружил.

– Они ничего не предпринимают. Но и уходить явно не собираются. С судов на берег высаживается все больше людей.

– Надо ударить по ним сейчас, пока еще не все высадились, – пробурчал Марк.

Однако Винсенту что-то подсказывало, что торопиться не стоит.

– Не исключено, что это именно то, чего они от нас ожидают.

– Чем дольше мы ждем, тем больше у них становится сил! – возразил консул.

– Там мои плантации! – сердито воскликнул Петроний, самый старший из сенаторов. – Через какой-нибудь час они займут весь берег, и погибнет все мое поместье. Надо действовать немедленно!

– Джентльмены, но ведь это же предельно ясно! – убеждал их Винсент. – Они засели там, чуть ли не умоляя нас напасть на них. Давайте подождем, пока туман хотя бы немного рассеется и станет видно, с чем мы имеем дело. Тем временем мы можем для отвода глаз выслать вперед небольшой отряд, который заодно произведет разведку боем и сможет приблизительно оценить их силы.

– Я думал, это серьезный союзник, Марк, – взорвался Петроний, – а теперь я вижу, что это просто мальчишка, который трясется при виде противника.

Винсент ответил Петронию холодным взглядом. Старый сенатор восседал на коне, широко раскинув ноги; его огромный живот покоился на конской спине. Налице его была разлита нездоровая бледность и виднелись отметины оспы, что делало его похожим на маску из застарелого воска и придавало ему жесткое, почти каменное, выражение. Петроний глядел на Винсента так, будто тот был ничтожнейшим из слуг.

– Я не буду оспаривать ваше решение, каким бы оно ни было, – спокойно сказал Винсент Марку. – Что же касается меня лично, то я участвовал в тяжелейшей войне против тугар и прошел путь от рядового до генерала, получив свое звание за то, что делал на поле боя.

– Бывший раб, как и все их войско, – высокомерно произнес Петроний с подчеркнутым сарказмом.

– Свободный человек, как и все наше войско, – парировал Винсент, бросив на Петрония гневный взгляд и сожалея о своей автобиографической тираде, которая лишь увела их в сторону от главного.