– Володь, – сказал митрофановский страх стиснутым голосом Митрофановой, – наверное, собаке нужно еды купить. Какой-нибудь специальной. Ты можешь меня высадить, я съезжу в магазин и куплю! А потом тебе ...

– У нас собачьей еды целый багажник, – возразило непонимание Берегового. – В каких-то мешках. Коля привез вместе с шампунями. И еще коробка с лекарствами. Так что ездить никуда не нужно.

Митрофанова насупилась и отвернулась, как будто он ее обидел. Вот как ее поймешь, а?!.

Возле высоченного, как Великая Китайская стена, поставленная вертикально, дома, по двум асфальтовым дорожкам гуляли мамаши с колясками. Больше гулять было негде – кругом разрытый, вывороченный песок, глина, арматура, остатки строительных лесов и алюминиевых заборов. Мамаши с колясками сначала доходили до конца одной дорожки, упиравшейся в проезжую часть, а потом переезжали на другую, упиравшуюся в подъезд.

Кругом грохотала стройка, рядом ударными темпами возводилась еще одна Китайская стена, точная копия первой.

Собака, которую после всех сегодняшних переживаний и обезболивающих наконец-то сморило, из машины ни в какую не шла.

– Постой, постой, Кать, дай я попробую ее вынести!

– Как ее нести, она же такая здоровая!

– Ничего, как-нибудь.

– Володь, так не получится!..

– Не мешай мне!..

Он отодвинул переднее сиденье, влез в салон и стал там, внутри, поднимать собаку на руки.

Она перепугалась и забилась. Машина заходила ходуном.

– Ну что ты такая дура, – говорил Береговой внутри машины. Хвост то и дело попадал ему по лицу. – Ты или сама выходи, или дай я тебя вытащу!

Мамаши с колясками проходили мимо и останавливались неподалеку, смотрели, что будет дальше.

– Володя, ничего не получится, говорю же!

– Отстань от меня!

Он был уже весь красный, сердитый, потный. Ему очень мешал хвост и присутствие Митрофановой.

И тут она сообразила: обежала машину и распахнула дверь с другой стороны. Собака моментально выскочила, и Митрофанова схватила ее за ошейник, надетый еще во дворе издательства.

Береговой с силой выдохнул и вылез из салона.

– Ты ее там держишь, Кать?

– Да, да.

– Не было печали, – громко высказалась одна из мамаш и качнула коляску. – Чудовище привезли! Да она нам весь двор загадит!

Очевидно, имелось в виду развороченное бульдозерами поле с арматурой и строительным мусором.

– Да они вообще людей жрут, – поддержала вторая. – Вчера по НТВ показывали. Там такая же ребенка насмерть загрызла!

Береговой проворно вытащил из багажника поводок, купленный водителем Колей, и мешки с собачьей едой.

Возмущенных колясок прибавилось.

Береговой пристегнул поводок, сунул его Митрофановой и вытер лоб.

Пробежал какой-то мальчишка, волоча за собой велосипед. Кататься по дорожкам ему не разрешали мамаши с колясками, и он его просто так за собой таскал. А то совсем глупая жизнь получается – велосипед есть, а кататься на нем негде!

– Ух ты! – восхитился мальчишка. – Какая красивая! А как ее зовут? А какая у нее порода?

– Сами пока не знаем, – призналась Митрофанова, обрадованная поддержкой.

– Не знаете?! – Мальчишка округлил глаза. – Да ладно! Я таких видел. На параде!

– Кать, пошли.

– На каком параде?

– Ну, на параде! Я забыл, как называется. По телику показывали. Там все на дудках играют в зеленых шляпах. И у всех такие собаки. На леших похожие!

Митрофанова посмотрела.

Собака действительно была похожа больше на лешего, чем на пса!

– А чего у нее бинты? Аппендицит, да? Мне в прошлом году вырезали, и я теперь яблоки с косточками могу есть! Я их и раньше с косточками ел, а теперь мне законно можно! Только я еще и палки от них ем, а папа говорит, что я же не коза! Ирландский волкодав, вот как ваш пес называется! Я точно вспомнил! Вы что? Не знали, какую собаку купили?

– Рома, отойди от нее?! – закричали с другой дорожки. – Отойди немедленно! Женщина, почему у вас собака без намордника?!

– Вы не волнуйтесь! – очень громко и бодро сказал Береговой. – В следующий раз будет намордник!

– Не в следующий раз, а немедленно, или я в полицию звоню!

Митрофанова, большой начальник и вообще всем известная стерва и сука, до сих пор смиренно молчавшая и пытавшаяся как-то спрятать за спиной понурое чудовище, угрожавшее жизни женщин и детей, вдруг заявила так, чтоб все слышали:

– Я тоже немедленно звоню в соцзащиту! – И даже сделала движение, как будто собиралась достать из кармана серого жакета телефон. – Почему дети находятся вблизи строительной площадки без специальных респираторов?! Тут кругом взвесь асбеста и цемента! Это губительно для детского здоровья. А взрослым, – тут она повернулась к мамашам, – необходимы каски! Это элементарные требования техники безопасности! Где ваши каски?!

Мамаши не сразу нашлись, что ответить, а некоторые, не слишком сильные духом, повернули коляски и покатили на соседнюю дорожку, подальше от греха и от касок – уж больно начальственный тон был у Митрофановой.

– Пошли, Кать. Хватит уже.

Волоча лешего на ошейнике – он был настолько слаб, что его покачивало ветром из стороны в сторону, – Митрофанова промаршировала мимо оставшихся колясок к подъезду.

– Фу ты, черт, – пробормотал Береговой себе под нос. – Намордник действительно придется купить!

– Ну, конечно. Подумаешь, намордник!

В обычный лифт они не вошли, пришлось ждать грузового, который долго не приходил, где-то наверху что-то разгружали, грохотали на весь подъезд.

– У вас кругом ремонт, да, Володь?

Он покосился на нее. Вернее, его непонимание покосилось.

Непонимание: «Она просто так спрашивает или выражает неудовольствие, что он живет в столь неустроенном месте?.. Она сама живет в тихом центре небось в тех местах и не бывает подобного никогда! Ты должен дать ей понять, что очень благодарен за поддержку и ничего от нее не ждешь. Понял?»

– Как ты ловко, про каски-то!..

– В таких случаях лучшая защита – нападение. Меня Анна Иосифовна когда-то этому научила. Если люди говорят или делают глупости, да еще при том агрессивны, лучше всего на них действует начальственный тон. Они сразу сдаются.

– Тебе виднее, – отозвалась робость Берегового.

Робость: «Конечно, начальственный тон! Она и есть начальник! Не имеет значения, что она сейчас ждет с тобой грузового лифта. Ничего тебе не светит – в смысле попы и кружевных чулок, которые ты видел сегодня в прорехе порванной юбки! Остынь».