Я ответила, как в анкете: нет, не была, не числилась, понятия не имею. Не видела раньше. Не привлекалась.

Он, конечно, не поверил. На лице его читался здоровый скепсис. А сон? – спросил он. Да, признала я, был сон. Во сне я увидела перстень и нарисовала его по просьбе Александра Урбана. Никогда ничего подобного раньше со мной не случалось. Никогда не выигрываю в лотерею. Так как никогда не покупаю лотерейные билеты, прибавила я мысленно. Головными болями не страдаю. На память не жалуюсь. Много работаю и вообще веду здоровый образ жизни. Не колюсь, не пью, не курю.

Тогда он спросил, как я сама расцениваю то, что произошло. Я честно ответила, что никак. То есть сначала я удивилась, а теперь уже вроде как привыкла и даже не вспоминаю. Мало ли на свете необъяснимых вещей. На его лице было написано, что он для того и несет службу, чтобы их стало как можно меньше. Случайность, сказала я. Просто совпадение, и больше ничего.

Говорить было не о чем, и мы замолчали, не глядя друг на друга. Он испытывал неловкость homo sapiens, которому впаривают про всякие чудеса, а он по долгу службы задает вопросы, зная наперед, что его дурачат.

Мы расстались не вполне довольные друг другом. Ему не удалось расколоть меня. А я раскаивалась в том, что согласилась на встречу. Я чувствовала себя в шкуре человека, который говорит правду, а ему не верят. И ничего не попишешь. У оперативника своя правда, у меня своя. Причем странноватая, необходимо заметить. И никогда им не сойтись…

Я вернулась на работу. Он проводил меня до двери. Невольно я поймала себя на мысли, что толкую в «полицейском» смысле любое его слово или жест. И проводил он меня не потому, что ему это приятно, а потому, что думал, может, я расслаблюсь и ляпну что-нибудь по дороге… Во всяком случае, я так решила.

На прощание он посверлил меня подозрительным взглядом, задержал в ладони мою руку и со значением произнес: «До свидания». И мне стало ясно – свидание не за горами. Это была прикидка, как у спортсменов, а соревнование впереди.

В тот день я засиделась на работе допоздна, смутно надеясь, что меня будут искать. Что Александр Урбан будет меня искать. Ведь не может же он не знать, что его друг виделся со мной. Но телефон молчал. И домашняя телефонная почта оказалась пуста – домой мне тоже никто не звонил.

Я набрала номер Стеллы, озверевая от пустоты вокруг, но у нее никто не ответил. Ее опять не было дома, а мобильник, видимо, давно разрядился. Стелла и доктор Лапин все еще не могли оторваться друг от друга.

Прошел день, другой. Ожидание, надежда и апатия переплетались в причудливых синусоидах, то падая, то взмывая кверху. Я находила десятки объяснений тому, почему он не звонит. Внезапная командировка, новое преступление, любимая женщина, курсы повышения квалификации для магов и волшебников. Я смотрела его передачи. Они были довольно серые, но, в конце концов, этот способ зарабатывать на хлеб ничуть не хуже любого другого. И вопросы ему задали дурацкие: про барабашек, полтергейст, сглаз и так далее. Какой-то сон разума! Он, не скрывая скуки, отвечал. Я жадно рассматривала его мимику, улыбку, глаза. Иногда он взглядывал на меня с экрана, и я вздрагивала.

Желание видеть Александра ни в коей мере не удовлетворялось изображением на экране. Но я, как эзотерический фанат, ровно в пятнадцать минут первого переключала телевизор на его передачу. Он привычно смотрел на меня, обаятельно улыбался.

На сей раз он раскрыл на закладке в виде кинжала старинную книгу в черной коже, проникновенно посмотрел на зрителей и с выражением прочитал следующий отрывок:

– «Ясновидение. Мы подозреваем под этим словом видение посредством духовного зрения духовных предметов так же, как и видение происходящего на расстоянии. Эти личности имеют дар прозрения в духовный мир и в некотором роде и в некоторой степени способность переноситься в духе в отдельные местности и видеть, что там происходит. Этих личностей называют ясновидящими и прозорливыми».[2]

Он оторвал глаза от книги и взглянул на меня. Выражение его лица говорило – ну и что ты на это скажешь?

– Согласно восточным верованиям, ясновидение является следствием открытия так называемого «третьего глаза», то есть полного раскрытия Аджна-чакры, – сказал он, все еще глядя на меня, и отложил книгу в сторону. – Согласно более современным представлениям, это свойство считается функцией развитого правого полушария… – Он помолчал, давая возможность оценить сказанное. Потом усмехнулся и добавил: – Я уверен, что среди моих зрителей нет ни одного человека, не имеющего собственного мнения о феномене ясновидения. Как известно, официальная наука феномен этот не признает. Он необъясним с точки зрения науки, а все существующие объяснения… скорее из области фантастики. Но многим из вас, я уверен, есть что сказать по этому поводу… Как правило, рассказы о сверхъестественном начинаются одними и теми же словами… – Он сделал паузу, подогревая интерес аудитории. Рассудив, что интерес уже достиг нужного накала, продолжил: – «Я не верил, но…», «Я не верил в привидения, но, заночевав в одном старинном доме…» и так далее. То, что я сейчас собираюсь сделать, несколько выходит за рамки моего поведенческого стереотипа. – Он снова помолчал. – Как вы знаете, при обсуждениях различных проблем я никогда не говорю «я сам видел». Как правило, я ссылаюсь на различные источники…

Я слушала Александра с нарастающим чувством оторопи и тревоги. Мне казалось, я знаю, что последует за этим вступлением. И я не ошиблась.

– Я воочию убедился в том, что ясновидение не выдумка! Совсем недавно благодаря феномену ясновидения было раскрыто тяжкое преступление. Я не могу посвятить вас во все детали, так как следствие еще не закончено, но… это было! Человек… увидел сцену преступления. Мои слова могут подтвердить работники следственных органов. Со временем вы узнаете подробнее о том, что произошло. Я уверен, что об этом будут писать неоднократно. То, что случилось, воистину поразительно!

Я сидела на диване с горящим лицом, в ушах моих противно и тонко звенело, пальцы до боли вцепились в жесткую гобеленовую подушку. Мне казалось, что я урод, которого выставили на всеобщее обозрение на ярмарке. Как он посмел! Ради рейтинга своей паршивой передачи он… предал меня! Он не имеет никакого права! Он словно орал своим недоразвитым зрителям – ату урода! Они не знают моего имени? Завтра узнают. Александр Урбан знает, следователь знает, завтра будет знать любая городская свинья. Подонок!

Я бродила по квартире, не находя себе места, чувствуя унижение, как человек, публично получивший пощечину.

Заливистое треньканье дверного звонка заставило меня вздрогнуть. Не спрашивая кто, я распахнула дверь. Александр вошел как ни в чем не бывало и произнес вместо приветствия:

– Господи, как я соскучился!

– А как же моя карма? – ядовито поинтересовалась я, чувствуя, как холодок побежал по спине от звука его голоса.

Но он не услышал. Он прижал меня к себе с такой силой, что затрещали мои бедные ребра.