— Они видят их раз в год. Им выдают квитанцию, и они покупают еду в фабричной лавке в кредит.

— Я читал об этой системе, — сухо сказал доктор Слейд.

— Они кажутся вполне счастливыми, — неуверенно начала Дэй. Она готова была сказать что угодно лишь бы избежать обсуждения этой темы: она хорошо знала Тейлора.

С другой стороны fábrica, под большим деревом, стоял грузовик.

— Энрике подбросит нас обратно домой, — сказал Гроув.

Ухабистая дорога вела большую часть пути через кустарниковые заросли, и когда они вернулись, уже почти стемнело. Как только сели в грузовик, Лючита разговорилась с прорабом. А когда остановились, она тотчас выскочила и исчезла.

Главный внутренний двор монастыря, спускавшийся уступами и открытый с одного конца, нисколько не изменился. Днем оттуда открывался вид на уединенный сад, вспаханные поля и извилистую реку с полоской леса вдалеке. В углу на верхней террасе установили стеклянные стены, за которыми они ужинали. Свечи мерцали под дуновениями ветерка. В облегающем черном платье Лючита казалась холеной, пышущей здоровьем. Во время еды она угрюмо поглядывала на невидимую реку и говорила резко и эмоционально — то ли от возмущения, то ли из дерзости.

— Бедный ребенок до сих пор дрожит, — сказала Дэй Гроуву. — Эти пауки! Зачем вы так с ней?

— Как так? — с отвращением воскликнул он. — С этой-то ребячливостью ей и нужно бороться.

В принципе Дэй согласилась с ним, но все же неодобрительно подняла брови. Глядя на него, румяного и сияющего в отблесках свечей, она подумала с некоторой антипатией: «Все мужчины грубы с молодыми девушками. Даже Тейлор». Он тоже вел себя, как садист, с одной маленькой девочкой. Но где это было? И наяву ли все случилось или это лишь ложное воспоминание, оставшееся после болезни?

Целый день ее время от времени что-то волновало, и она все оттягивала момент, когда придется в этом разобраться. А теперь, внезапно столкнувшись с этим лицом к лицу, едва Лючита отказалась от салата из миски, которую держал перед ней слуга, Дэй мгновенно поняла, что в прошлом все еще оставалось одно белое пятно.

Она смотрела, как к ней подходит мужчина с миской салата. Все происходящее чудилось непостижимым: оно вполне бы могло быть чем-то совершенно другим. Пока она не узнает, что случилось раньше, она не сможет до конца принять то, что происходит сейчас.

Во-первых, ей показалось чрезвычайно странным ощущение, будто она очень хорошо знает Гроува. Особенно — его голос, звучавший так, словно она слышала его всю жизнь. Было что-то ненормальное в том, что ей до боли знакомы его тембр и модуляции. И потом: «Что он имеет против меня? — спросила она себя. — Почему он буквально излучает враждебность?» Несколько раз за день ее задевало то дерзкое ликование, с каким он на нее смотрел.

Вдруг она поняла, что Гроув и Тейлор затеяли спор, которого она опасалась, когда они стояли посреди хижин рабочих за fábrica.

— Да, но что означает выражение «права человека»? Американская идея целиком основана на том, что американцы всегда получали больше, нежели им причитается. — Гроув ткнул в доктора Слейда указательным пальцем. — Поставьте их в то же положение, что и остальное население земного шара, и они очень скоро поймут, что до сих пор имели не права, а лишь привилегии.

— Но в целях вашей собственной защиты, в такой стране, как эта, — вежливо продолжал доктор Слейд, — очевидно, вам лучше было бы уменьшить область возможного недовольства, вы не думаете?

Гроув рассмеялся:

— Давайте зайдем внутрь и выпьем кофе.

Они встали из-за стола, оставив свечи оплывать на поднимающемся ветру.

В sala[42]Гроув стоял напротив доктора Слейда.

— Знаю, знаю, — нетерпеливо говорил он. — Либерал не может сказать «нет», поскольку ему не с чем согласиться. Но доктор, в политической теории тоже нужно быть в курсе новинок.

Доктор Слейд возмутился:

— Боюсь, что не вижу параллели.

Они прошагали к кофейному столику и уселись за него. Увидев, что в комнату вошел Гроув, Лючита умолкла и стыдливо потупилась.

— Тейлор! Послушай, что говорит Пепито. Расскажите ему, Лючита. Это потрясающе!

Лючита опасливо взглянула на Гроува, которого, видимо, позабавила ее внезапная застенчивость.

— Не знаю, что на нее нашло. Обычно она не упоминает о плоде своего ребяческого неблагоразумия, — сказал он.

— Кто такой Пепито? — спросил доктор Слейд, все еще раздраженный необоснованными, как он считал, нападками Гроува. Но Лючита молча встала с перекошенным от ярости лицом и вышла из комнаты. Стук ее каблуков о каменные плиты патио мало-помалу затих, и на секунду повисла тишина.

Наконец, Дэй сказала:

— Ну вот!

Гроув стал рассказывать об индейских обычаях, а этот гневный уход больше не вспоминали. Полчаса спустя Груов тоже встал и, сказав, что у него дела, пожелал им спокойной ночи.

Они еще пару минут посидели в sala, молча листая журналы. Затем, невнятно что-то пробормотав друг другу, решили встать и уйти к себе в комнату. Дэй прихватила экземпляр «Деревенской жизни» и один номер «Réalités». В их спальне босая индейская девушка откидывала покрывала и раскладывала купальные халаты и комнатные туфли. Улыбнувшись им, она вышла.

Доктор Слейд постоял у окна, глядя на слабо освещенное патио. Дэй ушла в ванную и стала набирать воду в умывальник. Он безуспешно пытался вспомнить, когда они с Дэй в последний раз вместе спали. Это не имело значения, однако, не зная, когда это было и где, он беспокоился.

Наконец, она вошла в комнату в ослепительном белом пеньюаре. Прошагав к нему, взяла его под руку.

— Дорогая, — сказал он, повернувшись, чтобы обнять ее. Запах ее волос всегда напоминал ему о солнце и ветре. Она не подняла к нему лицо.

Он подпер рукой подбородок:

— Что случилось?

— Ничего особенного, — сказала она с улыбкой, мягко отстранилась и села за туалетный столик.

Когда он вышел в пижаме из ванной, она сидела в кровати, укрывшись простыней, и листала «Réalités». Экземпляр «Деревенской жизни» она бросила ему на кровать. Он лег и с минуту рассматривал фотографии тисов и английских гостиных, затем выключил лампу на своей тумбочке и уронил журнал на пол. Мгновенье спустя Дэй тоже щелкнула выключателем, и комната погрузилась во мрак. Он услышал, как жена слабо зевнула. После этого наступила тишина, а затем она робко позвала:

— Тейлор.

— Да, — пробормотал он, отгоняя от себя сон. — Что?

— Я хотела тебя спросить. Ты без труда все вспомнил? После болезни? Ничего не заметил?

— Кое-что, — он уже полностью проснулся.