На мой звонок в ГУПВ отозвался оперативный дежурный, тогда подполковник Мухин. Зная этого офицера по совместной службе в Москве, я его спросил:

– Василий Александрович, что же по обстановке говорят руководители?

– Да ничего, выслушивают и кладут трубку.

Видя бесполезность дальнейших переговоров с Москвой, я, как и начальник войск, переключился на связь с границей.

Ровно в 7.00, когда Матвей Кузьмич разговаривал с управлением соседнего отряда, а я держал связь непосредственно с заставой Жаланашколь, начальник войск спросил меня:

– Ну, что там?

– Началась стрельба, – ответил я.

Боевые действия в районе оз. Жаяанашкояь 13 августа 1969 г.

Меня лично такое развитие событий не удивило. Что касается Матвея Кузьмича, который какое-то время не говорил с заставой, то он вначале был шокирован, но, видимо, вспомнив свои боевые фронтовые годы, сразу преобразился и стал еще более уверенно отдавать распоряжения.

В 8.05 стрельба (это явственно было слышно в трубку) прекратилась. Боевая часть «Жаланашколя», как говорится, состоялась. Свои впечатления о ней я пополнил в тот же день, когда на самолете прибыл сначала на заставу, а затем в гарнизон Уч-Аральского погранотряда. Но, прежде чем поведать об этом, расскажу то, что произошло до моего отъезда из Алма-Аты на границу.

Когда около 9.30 начальник войск доложил в Москву, что произошло боевое столкновение и есть убитые и раненые с обеих сторон, тут же последовало предупреждение: «Захватить как можно больше трофеев и по возможности тела убитых провокаторов, а лучше пленных, чего не сделали на Уссури».

К 9.00 стало ясно, что мы потеряли убитыми двух пограничников, несколько человек ранено. К этому времени были пленены три провокатора, захвачены сначала пять трупов, а потом поступил доклад и о десяти трупах. Окончательный итог – 20 трупов.

К 12.00 по местному времени (в Москве это было 9.00, т. е. начало рабочего дня) сбор трофеев, захват трупов продолжался. Тела двух убитых наших пограничников были доставлены в управление отряда. Туда же были эвакуированы и наши раненые, которых в тот же день самолетом переправили в окружной госпиталь в Алма-Ату. Был доставлен и пленный провокатор в Уч-Арал, с которым автор первым разговаривал 14 августа.

Не могу не отметить характера переговоров, которые в эти часы шли между Управлением войск округа и управлениями и отделами ГУПВ и ПУ погранвойск. Их вели в основном в это время начальник войск округа и я. Они сводились к тому, что мы многократно пересказывали сюжет событий, а в ответ слышали: «Учтите урок Уссури, больше берите трофеев и трупов». Не было ни одного делового указания по самому событию.

Под вечер, очевидно, устав от бесчисленных, позволю такую оценку, бесполезных разговоров с Москвой, начальник войск отдал мне распоряжение:

– Летите в Уч-Арал и там, на месте, еще посмотрите, что надо нам решать и делать. Держите связь со мной, я же буду всех интересующихся адресовать для разговора в отряд…

У меня еще будет возможность высказаться по поводу влияния наших руководящих органов и их руководителей на события на границе. В данном же случае прямо скажу: оно ограничивалось исключительно сбором информации. Весь период, пока сохранялось напряжение в обстановке на жаланашкольском направлении, вплоть до похорон погибших наших пограничников Дулепова и Рязанова, ни одного не только письменного, но и устного указания из Главного и Политического управлений пограничных войск в Уч-Аральский пограничный отряд не поступило. Думаю, комментарии в связи с этим излишни.

Как же развивались события на Жаланашколе?

Я уже говорил, что на участке Уч-Аральского пограничного отряда, охранявшего Джунгарский выступ, провокаторы все время искали повод для обострения обстановки. 12 августа наряды застав «Родниковая» и «Жаланашколь» заметили явно подозрительную возню у границы. К ней подтягивались на сопредельной стороне воинские подразделения. Советские пограничники наблюдением установили усиленное передвижение групп военнослужащих, прокладывалась полевая связь.

По указанию начальника войск было сделано предложение сопредельной стороне на встречу. Однако 12 августа она не состоялась. В порядке усиления этого направления, согласно решению, принятому еще подполковником И.Д. Кирилловым, командовавшим Уч-Аральским погранотрядом до августа 1969 года, на заставах всегда от мангруппы отряда скрытно размещались бронетранспортеры для возможных действий в районе 39-го и 40-го погранзнаков. В данном случае по распоряжению начальника войск эту роль выполняли два БТРа, размещенных на заставе «19-й разъезд», которые были в подчинении офицера отделения боевой подготовки отряда старшего лейтенанта В.Ф. Ольшевского и командира взвода мангруппы отряда младшего лейтенанта В.В. Пучкова. На заставе «Жаланашколь», поскольку ее начальник капитан Самокрутов был в отпуске, на усилении находился помощник начальника штаба мангруппы капитан П.С. Теребенков.

Капитан Теребенков

Рельеф местности в районе заставы «Жаланашколь» таков, что все господствующие высоты находятся на сопредельной стороне. Единственная небольшая высота на нашей стороне крутыми скатами была обращена в сторону нашей заставы. В промежутке между этой высотой и границей, который не раз приходилось пересекать и мне еще до событий, проходила дозорная тропа, которой пользовались наши наряды. Участок этой заставы, как, кстати, и всех других, был хорошо подготовлен в инженерном отношении. В уязвимых местах заранее были отрыты окопы, а против высоты, в центре участка, с помощью армейских технических средств – сплошная траншея с выходами на угрожаемые направления. Вот эта-то траншея в последующем и помогла нашим пограничникам сблизиться с провокаторами и ударить по ним с близкого расстояния.

В предвидении возможных захватов наших пограничных нарядов, что считалось очень вероятным, было решено выходить непосредственно к линии границы, как правило, в составе укрупненных нарядов. В узостях в темное время суток закладывались усиленные секреты. По такой четко отработанной схеме и была организована охрана границы на заставе «Жаланашколь», где в отсутствие начальника заставы 13 августа старшим был лейтенант Е.Б. Говор.

Лейтенант Е. Говор

Пользуясь темной южной ночью, провокаторы по заранее намеченным ориентирам к рассвету вышли к высотке, получившей впоследствии название Каменная, что примерно в 600–700 метрах от линии границы на нашей стороне. Первым появление здесь провокаторов обнаружил инструктор службы собак заставы сержант Михаил Дулепов.