– Привет, дорогой! Я так и знала, что ты не валяешься в постели, как многие наши родственнички. Персоналу поступило столько заказов на завтрак в комнаты, что они носятся как угорелые. Я всегда думала, что служанка из меня получилась бы никудышная. Я постоянно что-нибудь то забуду, то уроню.

Поздоровавшись с тетушкой, Ормонд поинтересовался в ее небрежном стиле:

– Дорогая Милли, а для чего ты напялила это дурацкое длинное платье? В нем же наверняка жутко неудобно. В Лондоне ты ходишь в брюках. Неужели здесь ты, как и все, выполняешь приказания герцога?

Миссис Кросс с упреком посмотрела на племянника.

– Конечно. Ты и сам выступал вчера, как журавль, в не менее дурацком фраке. Мы здесь все пляшем, как марионетки, под сурдинку Кроули. Многие потому, что боятся, но ведь есть и такие, что его просто любят. Например, мы с тобой. Да и, откровенно говоря, мне нравится замок и замковая кухня. А уж обслуживание здесь выше всяких похвал.

Ормонд, зная, во сколько его банковскому счету обходится это самое превосходное обслуживание, сардонично кивнул. Милли продолжила, по привычке тихонько хихикая.

– А не будешь исполнять эти, в принципе, не такие уж и обременительные, требования, то и приглашения больше не получишь. Сам знаешь, насколько злопамятен Кроули.

Это Ормонд знал прекрасно, но и соглашаться с ее обвинительным тоном не хотел. В конце концов дед единственный всегда хотел ему только добра, пусть и в своей весьма эгоистичной манере.

– Это все старческие капризы. Давай лучше поговорим о нас. Когда ты собираешься выезжать?

Милли энергично покивала головой, отчего короткие волосы веером поднялись вокруг ее головы и мягко улеглись обратно.

– Сегодня после ленча. Раньше будет уж слишком подозрительно. Сам знаешь, раньше обеда никто не уезжает. Уж чересчур вкусно здесь кормят. Но я поеду прямиком в Линксуайт, не беспокойся. Я уже позвонила сыну, и он подтвердил, что семейство Сандерсонов чрезвычайно гостеприимно. Так что, думаю, никаких проблем у меня не возникнет. Буду держать тебя на связи.

И миссис Кросс, в восторге от порученного ей важного дела, которое она воспринимала как своего рода проказу, пошла готовиться к отъезду.

Проводив ее крупную фигуру долгим взглядом, Френсис мысленно поблагодарил судьбу за то, что у него есть и такие родственники. Солнце, заглянувшее в беседку, начало припекать, и Ормонд, встряхнувшись, поднялся. Пора было приступать к делам. Он и без того позволил себе непростительно много безделья.

Вернувшись в замок, вызвал к себе управляющего, и они обсуждали проблемы поместья до самого обеда, приказав подать ленч в кабинет.

На обеде присутствовало человек тридцать, наряженных столь же помпезно, что и накануне. Дед сидел во главе стола с важным и напыщенным видом, но чувствовалось, что он и в самом деле устал. Мистер Уортингтон, с которым Френсис переговорил перед самым обедом, то и дело обеспокоенно поглядывал на него. Наконец обед подошел к концу, и Ормонд, встав, властно скомандовал, впервые давая понять, кто есть кто:

– Дорогие друзья и родственники, спасибо за то, что вы разделили с его светлостью этот знаменательный день, но сейчас герцогу необходимо передохнуть! – и подошел к деду, намереваясь помочь ему добраться до своих покоев.

Не возражая, что уже говорило о том, насколько же он утомился, герцог поднялся и позволил довести себя до своих комнат. Усадив деда на кровать, Френсис хотел удалиться, чтобы мистер Уортингтон мог беспрепятственно его осмотреть, но герцог внезапно попросил:

– Останься, мой мальчик.

Голос деда был обеспокоенным, и Френсис, решив, что дела подождут, присел в гостиной герцога у потушенного камина. Ему внезапно захотелось посмотреть на живой огонь, и он поднес к уложенным красивой стопкой дровам длинную газовую зажигалку, лежащую на каминном выступе.

Сухие дрова тут же занялись, и скоро в камине, весело потрескивая, плясали желтовато-красные языки пламени.

Подперев подбородок рукой, Ормонд молча наблюдал на ними, не замечая времени. Но вот из спальни герцога вышел врач и сказал:

– Мистер Ормонд, вас просит ваш дед. Но будьте осторожны, он стар и устал. К тому же он и в самом деле расстроен.

Френсис вздохнул. Он не хотел выбирать между Джейн и дедом. Неужели герцог будет ставить ему подобные условия? Это уж слишком жестоко. К тому же отказываться от Джейн он не станет ни при каких обстоятельствах.

Дед сидел в подушках и выглядел маленьким несчастным старичком. Сев рядом с ним на стул с высокой гнутой спинкой, Френсис мягко спросил:

– О чем ты хотел со мной поговорить?

Герцог быстро заморгал, будто стараясь скрыть слезы. Френсис, многократно видевший эту уловку, мысленно поморщился. Ну, неистребима в деде страсть к актерству! Видимо, поняв, что на внука его заезженные приемчики не действуют, тот с тяжелым вздохом выпрямился, сразу став выше и бодрее, и начал тихим проникновенным голосом:

– Френсис, я понимаю, что, когда мужчина влюблен, он не видит ничего вокруг. Но подумай сам, пара ли тебе эта девушка? Признаюсь, в свое время и я был влюблен, причем тоже в неподходящую особу, и женился на твоей бабушке отнюдь не по велению сердца. Но со временем понял, что она лучшая партия, которую я мог бы выбрать.

Он помолчал, собираясь с духом. Молчал и Ормонд, ожидая бесполезного продолжения. Герцог, как-то стыдливо покряхтев, вдруг предложил:

– Многие ведь живут на две семьи. Почему бы и тебе не сделать то же самое?

Ормонд рассмеялся, если б мог. Господи, и это предлагает его чопорный дед, который всю свою сознательную жизнь изображал из себя пуританина!

– Я хочу, чтобы у меня были законные дети, а не ублюдки, и ты это должен хорошо понимать. Половина наших сегодняшних гостей потомки побочных отпрысков семейства Ормонд. Сколько у тебя было незаконных братьев и сестер? Сосчитать сможешь?

Дед, немало в свое время натерпевшийся от сладострастия собственного папаши, только крякнул. А внук с горечью продолжил:

– Но ты напрасно волнуешься. Джейн от меня ушла. И не хочет даже поговорить. Так что, вполне возможно, я вообще никогда не женюсь. И родовой титул уплывет к какому-нибудь дальнему родственнику. Возможно даже, одному из потомков побочного отпрыска твоего отца.

Об этом герцог не думал. Все его мысли и потуги были направлены на то, чтоб не допустить нежеланного брака, и то, что девушка сама может отказаться от такого завидного жениха, каким был его внук, герцогу и в голову не приходило. Оторопев, он смог выговорить лишь одно:

– А почему она не хочет выходить за тебя?

Френсис поморщился. Говорить о причине их расставания ему вовсе не хотелось.

– Мы не очень хорошо начали.

– Но когда я к тебе приезжал, она держалась весьма уверенно, даже непочтительно.