В конце концов Лотти продала дом и переехала в большой город. Какое-то время она наслаждалась жизнью: яркими огнями, большими компаниями, походами в магазины, расположенные неподалеку.

Скоро квартира показалась ей унылой. Она решила перекрасить ее в более живой цвет.

Розовые стены. Они ей напомнили что-то. А, да, этого смешного доктора Дэна.

Лотти погрузилась в воспоминания о нем. Теперь, когда она не была обременена заботой о близких и любимых и могла в любой момент вызвать такси, пришло время проучить его.

Чем больше она об этом думала, тем привлекательней казалась эта мысль. Лотти посетит его не из-за того, что ей нужно психиатрическое лечение. Но подумать только, как она восторжествует, когда после осмотра он признает ее совершенно нормальной!

Розовые стены. Член палаты представителей Макс Мейер с женой около года назад переехал в столицу. Их будущее жилье подбирала Делла.

— Обещали сделать ремонт к тому времени, как мы приедем, — воодушевленно говорила она мужу.

Это было красивое здание, с крошечными балконами, откуда открывался вид на серебристую ленту Уильяммет, спокойно несущую свои воды на север.

А когда им хотелось хорошо отдохнуть, они ехали на запад, потом шесть миль в гору, к домику на краю горного уступа, к своим добрым друзьям-соседям Льюинам.

Казалось странным, но они считали заслугой Деллы, что их сын вернулся в бизнес отца. И были ей очень благодарны.

— Делла… — Макс открыл дверь и остановился, уставившись сначала на нее, затем на стены дома, напрягшись от мрачных предчувствий.

Делла Мейер заглянула ему в глаза, потом наклонила голову и звонко рассмеялась.

— Макс, разве это не прекрасно? Как зимняя заря. И это мое последнее препятствие. Дело не в цвете, а в нашем отношении к нему.

В тот вечер они сидели на балконе и смотрели на вечернюю зарю, цвет которой повторял окраску их гостиной.

— Я не смогла убежать от любви, — задумчиво пробормотала Делла, — а просто нашла уединение. И это хорошо. У меня было время и возможность оценить это чудо — чудо любви.