А до этого сыновья Беле обидели Фритьофа, предложив ему стать их слугой. А конунг Ринг тоже решил жениться на Ингеборге, но Хельге и Хальвдан ему отказали, и тогда Ринг приказал за такое оскорбление «ответить мечом».

Хельге и Хальвдан испугались и послали за Фритьофом, который по праву считался смелым и мужественным воином, но тот не забыл нанесенной ему обиды и отказался помогать братьям-конунгам. Он сказал, что готов сражаться, но при условии: он женится на Ингеборге. И все бы хорошо, но стало известно, что он уже тайно встречался с Ингеборгой, а по тогдашним законам это было преступлением, за которое следовало «изгнаньем или смертью покарать». Но братья-конунги решили иначе, они предложили Фритьофу отправиться к Ангантиру, который раньше платил дань, а после смерти Беле перестал. То есть Фритьоф должен был доказать, что он умеет не только «девам голову кружить».

И Фритьоф отправился на своем корабле «Эллида» к Ангантиру. А тот встретил сына своего друга приветливо и одарил его по-царски. В мире и пирах прошла зима, а весной уехал Фритьоф с Оркнейских островов, и расстались они с Ангантиром в дружбе.

Когда же Фритьоф вернулся домой, он узнал, что за это время огромное войско Ринга напало на страну, и Ингеборга стала женой Ринга.

Фритьоф был опечален и разгневан, и он отправился плавать на своей «Эллиде» по морям. Он со своим сподвижником Бьёрном точно следовал правилам викингов: он «убивал злодеев и свирепых викингов, но бондов [свободных скандинавов незнатного происхождения. – Авт. ] и купцов он оставлял в покое». И он был прозван Фритьофом Смелым. «У него собралась большая надежная дружина, и стал Фритьоф очень богат». Они с Бьёрном доплыли до прекрасных берегов Греции, но Фритьоф скучал по своей родине, а главное – по Ингеборге. И он вернулся на родину и пришел к старому Рингу, и ему удалось покорить сердце конунга, и тот, чувствуя, что скоро «скроется в кургане», завещал: «Я отдаю славному Фритьофу жену, а с нею и все мое имущество». И еще он сказал, что Фритьоф должен править, пока сыновья конунга Ринга достигнут совершеннолетия и будут способны управлять сами.

После смерти Ринга народ на тинге (народном собрании бондов) постановил избрать Фритьофа своим конунгом и видеть его рядом с Ингеборгой. И вскоре «разлученные надолго, руки вновь слились в пожатье крепком, как основы гор», и Ингеборга отдала свою руку «дней детских другу и души избраннику».

Такое вот не слишком замысловатое содержание саги.

И тут хотелось бы задать вопрос: что такое исландская сага и в какой степени она может служить историческим материалом? Сколько в ней действительно подлинных исторических событий и как отделить в ней исторический элемент от поэзии и мифотворчества?

Прежде всего так называемый «исторический элемент» находится не во всех сагах, а только в некоторых из них. Например, «Сага о Фритьофе» явно имеет «историческую подкладку». Ученые разделяют саги на мифические, романтические, полуисторические и вполне исторические. Твердых границ и точных внешних признаков тут нет и быть не может. В самом деле, если, например, тот же Илья Муромец упоминается в русских письменных сказаниях, то из этого вовсе не следует, что былины об Илье Муромце заключают в себе фактическое историческое содержание.

Да, есть откровенно «лживые» саги, в которых говорится о сказочных событиях и таких же сказочных «тридесятых государствах». Но это нормально для народной фантазии.

А вот «Сага о Фритьофе» – это другое дело.

Эсайас Тегнер по поводу своего перевода писал так: «Цель моя в этой поэме состояла, однако ж, не в том – как многие, по-видимому, думают, – чтобы переложить сагу в стихи Я хотел создать поэтическую картину геройской жизни древнего скандинавского Севера. Не Фритьофа самого по себе хотел я изобразить, но тот век, представителем которого он может быть назван».

Время жизни Фритьофа – это примерно за два века до Харальда Прекрасноволосого; но на этот счет мнения разных ученых очень сильно отличаются, и ничего вполне достоверного сказать нельзя. По мнению норвежского историка XIX века Петера Андреаса Мунка, считающего события саги вымышленными, ее герой – это лицо историческое (он якобы жил в конце VII или в начале VIII века).

А еще есть мнение, что сподвижник Фритьофа Бьёрн – это был король небольшого государства в Норвегии Бьёрн Буна, внук которого Торд переселился в Исландию. И кстати, Бьёрн – это имя, достаточно распространенное у скандинавов, и оно переводится как «медведь».

Беле в саге был согнским конунгом. А что такое Согн? Согн (или Сигнафильке) – это небольшая область в юго-западной Норвегии, по обеим сторонам Согнефьорда. И Фритьоф, получается, родился в этом краю, на берегу Немецкого моря. И еще получается, что примерно до 70-х гг. IX века каждая небольшая область Норвегии имела своего независимого конунга (областного короля). Соответственно власть конунга была ограничена собранием свободных землевладельцев, которое и выбирало или, вернее, утверждало нового конунга по предложению родовитых крупных землевладельцев. Фактически власть конунга определялась его богатством и величиной дружины, которую он мог содержать.

В «Саге о Фритьофе» можно найти множество интереснейших зарисовок о реальной жизни викингов. Типичный пример: Фритьоф играет с Бьёрном в некую игру. Фритьоф говорит Бьёрну: «Слабое место вот здесь, побратим! Но ты не переменяй хода. Лучше я нападу на красную шашку и посмотрю, защищена ли она». И еще он говорит: «Разумнее напасть прежде на главную шашку…»

Такая игра реально существовала. В саге она называется «hnefatafl», и правила ее в точности неизвестны. Но там точно имела место доска (tafl) и фигуры различных достоинств. Высказывается предположение, что, кроме ходов фигурами, в этой игре учавствовали броски костей. А еще фигуры были темные и «красивые», то есть разноцветные. Подобные «шахматы» (или «нарды») были одним из любимых развлечений викингов, о чем свидетельствуют и саги, и археологические находки.