Возбудитель? Сработал возбудитель? Неужели Клэр стала частью какого-то отвратительного эксперимента? Она была просто подопытным животным? Это она? Клэр Сэксони? Клэр Сэксони из «Вечеров у Клэр»? Морская свинка для опытов?

Женщина топнула босой пяткой, стукнула кулаком по собственной ляжке, заскрежетала зубами, и раздался громкий нутряной вой, прекратившийся только когда запершило в горле.

И сразу полегчало.

Мозг снова заработал.

Итак, Ролло Дернинг выкрал какой-то экспериментальный наркотик и подложил ей в шампанское, скажем, или в эти жуткие заветренные тарталетки. Он был не в себе, значит, тоже принял наркотик. Может, он наркоман? Это логично. Он – наркоман, что-то вроде сексуального Джекила и Хайда. Под действием этого наркотика. Нет, стоп, начнем снова. Дернинг в нее влюбился без памяти, прямо тогда, на похоронах. Иногда она действует на мужчин подобным образом, это известно. Итак, движимый полыхающей безответной страстью и имея доступ к этому незаконному непристойному веществу, Ролло использует его, чтобы добиться своих грязных целей. Это может иметь для нее какие-то выгоды. Разоблачение Дернинга и «Пластикорпа»? На этом деле можно получить Пулицеровскую Премию. «Бесстрашный телерепортер…» Проблема. Разоблачив «Пластикорп», она выставит на посмешище себя. Все сочувствуют в лицо и хихикают за спиной. Вроде жертвы изнасилования. А так оно и есть, разве нет? Жертва изнасилования? Телесного изнасилования. Душевного изнасилования. Теперь она ПО-НАСТОЯЩЕМУ поняла, отчего жертвы изнасилования так неохотно дают показания.

Черт. Не получится с «Пластикорпом». Может, это и не такая уж хорошая мысль. О тех, кто вставал на пути Компании, разные слухи ходят. Черт с ними. Пластикорповцы хотят нажить состояние на этом наркотике. Так называемые афродизиаки, на них никто толком не заработал. А это – настоящий? Проверенный? Проверенный на ЕЕ несчастном теле?

Может так попробовать: намекнуть кому-нибудь из «Пластикорпа», что ей все известно. Что она приняла меры. Запечатанное письмо адвокату, например. Намекнуть, что она будет держать язык за зубами, но рассчитывает на их поддержку. Ставки тут высокие. Они сделают все, что можно. Помогут сделать карьеру. На «Нэшнэл Телевижн»! И Ролло. Уволить Ролло. Разорить Ролло. Изувечить его. Мучить, убить, уничтожить, кастрировать, СТЕРЕТЬ ЕГО С ЛИЦА ЗЕМЛИ!

Клэр прикусила нижнюю губу. Ручеек крови отозвался медным привкусом на языка.

Да, теперь уж Клэр пустит в дело свой превосходящий интеллект, она отомстит. С этим все в порядка. В то же время другая часть ее разума знала, что все эти ее планы – чушь. Это подсказка. Часть ее мозга вслушивалась в неуловимое послание. Оно знало, что Клэр перейдет к более прямым действиям. ГОРАЗДО более прямым!

Зазвонил телефон.

– Клэр?

Это был Ролло Дернинг. Клэр затошнило, она проглотила подступившую желчь.

– Да, Ролло, – ответила женщина сиропным голосом.

– Я. я думал, как ты там, дорогая? Как ты, после этой ночи?

– Ну. А как я должна себя чувствовать? Все болит, ноет, я вся в синяках, вымотана.

– И я, дорогая. Я вел себя несколько дико, кажется. Да и ты тоже. Это ведь от любви, наверное, да?

Клэр сжала кулак так, что ногти вонзились в ладонь до крови.

– От страсти, наверное? – предположила она осторожно.

– Это было безумие! Знаешь, Клэр, я звонил, и у меня кружилась голова. Я утром еле двигался. И все из-за тебя. Ты, это была фантастика! Клэр?

– Да, Ролло? – Пальцы ее босых ног калечили волокна ковра.

– Какие у тебя планы на утро? Или на день?

– Сейчас уже почти полдень. Утром я принимала горячую ванну и все время о тебе думала, Ролло.

– Ты такой лапусик. Может, встретимся?

– Это идея. А скажи, Ролло, чем ты сейчас занят?

– Да так, валяюсь в халате и вспоминаю прошлую ночь.

– Я то же самое – не считая халата. Я совершенно голая.

– Ах, Клэр. – Ролло потерял голос.

– Ты, наверное, тоже весь в синяках и царапинах, а, Ролло?

– Ага. Болит, зараза. Но было ради чего.

– Значит, ты бы хотел, чтобы за тобой поухаживала сестричка, а?

– Ты будешь сестричкой? Тогда все, что пропишешь.

– Ладно. У меня есть антисептик, кое-какая мазь и все такое. Только в себя приду. Ты ничего не делай, я сейчас спущусь, у меня для тебя особый рецепт.

Клэр высыпала в раковину содержимое аптечки. Она взяла с собой мазь и тюбик алоэ с эвкалиптом.

Войдя в спальню, она пододвинула стул так, чтобы дотянуться до верхней полки стенного шкафа. Там хранились вещи, которые выдали Клэр в доме престарелых после смерти ее отца.

Проснулись воспоминания. Отец ее был глупым стариком. Ему бы быть священником. Все наставлял дочь насчет любви, понимания, «жизни для других». Само понятие счастья было ему ненавистно. Он просто сам не умел быть счатливым. У него никогда ничего не было. Он ДОЛЖЕН был быть несчастным. Неприятностей у него в жизни было достаточно. Мученик. До последних дней жертвовал собой ради мамы.

У мамы было слабое сердце. Отец ждал ее приказаний как услужливый раб. Мама ослепла. Отец делал для нее все. Горе само ищет мучеников. У отца тоже начало ухудшаться зрение. Старый идиот скрывал это от мамы, боялся волновать жену. Разыгрывал изощренные спектакли. Тайно слушал радио, например, когда она спала, чтобы потом изображать чтение газет вслух. Отец полностью ослеп, а мама так и не узнала. Все закончилось курьезом. Мама всегда говорила мало: злилась на свою несчастливую судьбу. Иногда она не разговаривала с отцом неделями. Последний раз – целый месяц. Отец же продолжал ей что-нибудь рассказывать, например, комментировал сценки, происходящие за окном их дешевой квартирки, сценки, которые сам видеть не мог. Нянечка рассказывала Клэр, что последний месяц он кормил маму, полусидящую, обложенную провонявшими подушками, вслепую, с ложечки, жидкой тюрькой. В конце концов старик выронил где-то ключ от квартиры и найти его уже не смог. В панике он обратился за помощью к соседям.

Войдя в квартиру, сосед испытал сильное потрясение. Мама уже месяц была мертва. Кровать покрылась тридцатидневной коркой из пищи. Старый дурак кормил труп.

Клэр исполнила долг. Она поместила отца в дом престарелых. Против его воли. Хорошее место. Она могла себе позволить выбрать лучшее. Через неделю этот трясущийся старикашка перерезал себе глотку. Это не ее вина. Как она могла предотвратить это? Дряхлый старикан не смог бы вписаться в стиль ее жизни.

Клэр слезла, сунула ноги в старые туфельки. Эти вряд ли когда-нибудь вновь войдут в моду. В шкафу висели три плаща. Она выбрала плащ из блестящего черного пластика. Клэр сильно затянула пояс на голой талии.

Ролло ведь нравится секс со всякими извращениями. Будут ему извращения!