На этом мы попрощались. Пока не вернулись Алёна и Катя, я набрал номер капитана Смирнова. Ответил он практически сразу.

—Слушаю, Кузьма Фёдорович,— послышался его голос. На заднем фоне слышались звуки проносящихся мимо машин и громко работающий двигатель.

—Это Кузьма,— сказал я, падая в кресло.— Я знаю, как мы можем инкогнито попасть на то самое мероприятие. Торговый дом Хантов только что предложил мне его посетить. Если приедете сейчас в МИБИ, то я всё расскажу.

—Хорошая новость,— с некоторым облегчением в голосе произнёс он.— Буду через полчаса.

Положив трубку, я набрал номер Цао Чжэнь, уточнил, уехали они из МИБИ или ещё нет и обрадовался, узнав, что только собираются домой. Довольно интересный план уже полностью сформировался в голове и осталось только надеяться, что люди Смирнова действительно смогут изменить мою внешность до неузнаваемости.

В общем, несколько следующих дней прошли в суматохе. Мне пришлось трижды ездить в студию, где для меня изготавливали вторую кожу, делая её не как маску, а накладывая частями, меняя форму скул и носа. При этом в кожу каким-то хитрым образом вклеили реалистичную жиденькую бородку и усы, чтобы скрыть недостатки макияжа. Подготовка грима — занятие утомительное, долгое и кропотливое. Зато было интересно наблюдать, как в день примерки все части накладывают, подкрашивают и склеивают, чтобы получилась новая личность. В новом облике я прибавлял не только десять лет, но и килограмм двадцать веса. Контактные линзы делали цвет моих глаз гораздо темнее и менее выразительным. Появился некрасивый старый шрам на скуле и щеке. Завершал образ парик длинных чёрных волос, спускающихся до плеч. В дорогом костюме с галстуком, с тростью в руках и небольших круглых очках, я себя в зеркале просто не узнавал.

В новом облике я поехал на встречу с Джорджем Грэем, решив, что если он меня раскроет, то придётся посвятить в свой план торговый дом Хантов. А если всё пройдёт гладко, значит, и во время неприятного мероприятия меня никто не узнает. Тасю я в эту проблему посвятил накануне, после долгого ужина в компании маркиза Сальви. Она сказала, что будет за меня переживать, но устранить Старицкого нужно обязательно. Единственное, что её немного вывело из себя, так как это поведение ректора. Тася считала, что великий мастер мог бы спокойно появиться на этом мероприятии и легко прихлопнуть анархиста вместе со всеми возмущёнными и недовольными.

Стоит вспомнить три последних вечера. Это было необычно, с какой стороны ни посмотри. Ужин в компании с герцогом Луис де Борха-и-Энрикес. Он приехал в Россию с племянницей, милой девушкой девятнадцати лет. И, как выяснилось, Луиза Мария одновременно была племянницей короля Карла IХ Леон Фернандо Мария Паскуаль де Бурбон-и-Аустрия-Лорена. Она училась в Мадриде в одном из институтов изобразительных искусств на факультете живописи. Приятная в общении девушка, говорящая на пяти европейских языках и совсем чуть-чуть знающая русский. Я весь вечер ждал, когда герцог скажет, что они с королём хотят видеть меня в числе родственников, но ничего подобного даже близко не прозвучало. Мы просто поужинали, затем приятно провели время за беседой. Луиза говорила, что они с дядей проведут в столице ещё неделю, а потом поедут домой. Она хотела съездить куда-нибудь на пикник, посмотреть природу России, наши леса и озёра. И я бы с удовольствием организовал подобный пикник, но у меня просто не было свободного времени.

На следующий вечер мы встречались с маркизом Сальви и Витторией, пригласив их в наш дом. Они, кстати, над нами много шутили, увидев современный особняк в псевдо средневековом стиле. Не объяснять же им, что это не наша причуда, а замысел предыдущих хозяев. Но время мы провели ничуть не хуже, чем во время первой встречи. Итальянцы спешили вернуться домой, но приглашали в гости. Маркиз же хитро улыбался, как бы говоря, что никуда я не денусь и скоро приеду.

С немцами я встречался буквально вчера вечером и ужин прошёл примерно так же, как с испанцами. Нас с Тасей познакомили с дочерью Кайзера, немало этим удивив. Вообще, у Кайзера Германии семь сыновей и пять дочерей. В этом плане он был самым многодетным правителем в Европе. При этом принцесса София всего на год старше меня. Стройная высокая девушка, с довольно мягкими чертами лица. Уже потом, когда мы возвращались домой, Тася называла её ледяной принцессой. Дело в том, что София была немногословной и за вечер улыбнулась всего пару раз, хотя улыбка ей шла. Проблема не в том, что мы ей не понравились или она ждала этой встречи так же неохотно, как и я. Скорее всего, это просто характер, чем-то напомнивший мне Елену Алексеевну, супругу покойного императора. Кстати, Елена Алексеевна приходилась Софии двоюродной сестрой.

Странными же эти три встречи я назвал не случайно, так как никто напрямую не заявил о своих намерениях. Молодые люди просто встретились, познакомились, произвели друг на друга впечатление и разбежались по своим делам. Но в воздухе витало какое-то напряжение, словно все знают, зачем всё это организованно, но делают вид, что не понимаю. Как будто не хватает маленького кусочка мозаики, чтобы сложить картину целиком, понять и принять её.

Мои размышления о недавних событиях были прерваны, так как колонна из трёх машин остановилась напротив ресторана быстрого питания в центре города. Пришлось выйти и прогуляться немного пешочком, так как стоянка от ресторана находилась метрах в двухстах. В разгар дня внутри заведения было немноголюдно, играла противная простенькая мелодия, пахло жареной картошкой и едва уловимо какой-то химией. Знакомых я приметил сразу. За одним из столиков удобно расположилась принцесса Цао Сяочжей в компании мастера Че и хмурого китайца, с необычно узким разрезом глаз. Я сдерживал силу, но меня всё равно заметили, обратив внимание на необычный, дорогой наряд и трость в руках. О чём думали мастера, сказать невозможно, а вот на лице Сяочжэй отразилось сомнение, затем удивление и только потом появилась какая-то странная улыбка. Я подошёл, уселся рядом с мечником.

—Доброго дня,— поздоровался я.

Сяочжэй захихикала, прикрыв рот ладошкой.

—Голос, как у Кузьмы,— перевёл её слова мастер Че,— но чувство такое, что перед тобой совершенно другой человек.

—Да, хорошо постарались,— сказал я. Потребовалось усилие, чтобы не касаться лица.— Никак не привыкну к усам и этой жидкой бородке. Говорить неудобно, а ещё кушать в этой штуке нельзя, чтобы не отслоилась.

—Хорошо, круто,— сказала Сяочжей на русском, показав большой палец.

—Голос выдаёт,— перевёл её слова мастер Че.

Я вынул из кармана небольшой продолговатый прибор, похожий на диктофон, приложил к шее.

—С наскока не получилось освоить технику передачи голоса при помощи силы,— сказал я на выдохе, почти не напрягая голосовые связки. Очень похоже на неразборчивый и неслышный шёпот. Прибор довольно легко усилил голос, исказив его, придав механическое звучание.

Сяочжэй снова захихикала, даже схватила за плечо мастера Че, словно боясь упасть со стула. Мы с ней успели обговорить план ещё несколько дней назад. Я рассказал, что на предстоящем мероприятии появится человек, которого я обязательно должен убить, поэтому и иду на подобные ухищрения. Помощь со стороны мне не особо нужна, но вот в качестве прикрытия сильный и малоизвестный мастер, такой как Ву Ци, очень пригодится. Он должен сыграть роль ширмы, за которой я спрячусь от навязчивого внимания. Генералу Рудневу эта идея не понравилась, но предложить альтернативу китайскому мастеру он не смог. Все его специалисты либо уже примелькались, либо были недостаточно сильными, чтобы в случае проблем мне помочь. А Ву Ци, я был уверен на сто процентов, мог легко половину всей банды Колизея перерезать и спокойно сбежать в леса и болота, где его никто уже не поймает.