Неожиданно закололо правое веко, я потерла глаз. Кто знал, что Кривоносова стала обладательницей крупной суммы? Яшина. Лаура вскрыла бандероль, позвала Елену и показала ей письмо Никиты. Других подруг у медсестры не было, родственников тоже. Но Лена не вызывает подозрений. Предположим, она наняла бородача утащить ключ. Но зачем тогда прибегать в агентство, просить найти убийцу Кривоносовой? Для отвода глаз? Да, иногда преступник активно помогает полиции, изображает крайнюю обеспокоенность тем, как медленно идут поиски убийцы, требует рассказывать ему о всех шагах следствия. Таким образом он пытается выяснить, что узнали сыщики, и подчеркивает свою полнейшую непричастность к преступлению. Но мы не государственная служба, а частное агентство, Яшина распотрошила свою заначку, чтобы нанять детективов. Полиция объявила смерть Лауры самоубийством и умыла руки. Яшиной, если она виновна, следовало сидеть тихо, и никто бы не стал искать убийцу Кривоносовой. Нет, Лена ни при чем. И кто остается? Кто еще был в курсе того, что сотрудница клиники пластической хирургии получила сто пятьдесят тысяч долларов? Тот, кто их отправил, заказчик убийства Виталия Сыркина.

Теперь закололо левое веко, я снова переменила позу и потерла глаза. Помнится, я очень удивилась, услышав, какую сумму Обжорин получил за наезд на Виталия, все недоумевала, ну почему Никите Владимировичу так много заплатили? Но потом появилась версия ответа.

В правую бровь воткнулось что-то острое, я ойкнула и перевернула подушку. Ведь не хотела покупать спальные принадлежности из пуха, а Макс настоял, и теперь тонкий кончик гусиного пера пробил наперник и доставляет мне неудобства. Я поерзала. По какой причине Обжорину вручили крупную сумму? Тот, кто организовывал смерть Сыркина, хорошо знал, что исполнитель покончит с собой, Лаура останется одна в квартире, если напоить ее большой дозой снотворного, вдова не проснется, а ее смерть объявят суицидом. Заказчик войдет в однушку, возьмет ключ от ячейки и заберет назад свои деньги. Возможно, «священник» тот, кто хотел лишить жизни Сыркина.

В левое веко воткнулась иголочка, я тихо взвизгнула и снова перевернула подушку. Лауру угостили чем-то, куда подсыпали лекарство, Кривоносова съела пирожное или выпила чай, понятия не имея о том, что вскоре заснет навсегда. Значит…

В лоб впилась колючка, я пошарила рукой по тумбочке, все ясно, у меня началась аллергия. Где мой крем от золотухи? Я нащупала тюбик, не включая света, отвернула колпачок, выдавила немного содержимого и нанесла его на брови и веки. На дворе сентябрь, мятлик, вызывающий у меня желание чесаться и чихать, давно отцвел, но всякое случается. Придя сегодня домой, я обнаружила в столовой красивый букет из незнакомых экзотических растений. «Цветы прислал владелец оранжереи в благодарность за то, что вы нашли его сестру, – пояснила Роза Леопольдовна, – красота неописуемая». Возможно, именно от роскошной икебаны у меня и закололо лицо. Ну ничего, сейчас все пройдет, мазь всегда помогает.

Я легла на спину, не хочется испачкать наволочку, недавно купила новое постельное белье. Итак, на чем я остановилась? Преступнику требовалось, чтобы Лаура заснула дома, поэтому он решил использовал средство не быстрого действия. «Дорминочь» отлично подошло, я его никогда не принимаю, а вот Вовка иногда мучается бессонницей. Когда «Дорминочь» неожиданно исчезло из продажи, Костин стал жаловаться:

– Отличный препарат, почему его больше не закупают? Идеально мне подходил, голова наутро совсем не болела. Единственный недостаток лекарства в том, что его надо глотать минуть за сорок, а то и за час до сна, не быстро оно действует.

Забыв про намазанную на мордочку мазь, я опять уткнулась лицом в подушку. Лаура не ходит в кафе, подружек, кроме Елены, не имеет, фастфуд не покупает, в гостях ни у кого, кроме Яшиной, не бывает, где ей можно подсыпать снотворное? На работе. Накануне кончины Кривоносова сказала Яшиной, что пойдет на службу, коллеги заболели, работать некому, и ей морально легче находиться в клинике, чем в квартире, думать о смерти мужа невыносимо. В клинике пластической хирургии делают операции, после которых пациентов несколько дней держат в стационаре. Голову на отсечение даю, кое-кому из клиентов врачи прописывают «Дорминочь». В аптеках лекарство исчезло из продажи, но в клинике красоты небось есть запас. Что делает средний медицинский персонал по вечерам, когда основная масса врачей уходит домой, а дежурный Гиппократ усаживается в своем кабинете у телика? Пьет чай с разными вкусностями, которые дарят благодарные пациенты. Моя лучшая подруга Катя хирург, и от нее я знаю, что в ее отделении в холодильнике всегда есть торт, а то и два-три бисквита с кремом.

– Хоть бы кто колбаски, сыру, фруктов притащил, – сетует Катюша, – от сладкого меня уже тошнит.

Лаура не дружила с коллегами, она была борцом за справедливость, всегда докладывала начальству об ошибках, допущенных другими медсестрами. Но угоститься сладким Кривоносова легко могла, тортик-то дарят всем, значит, и ей тоже. Я зевнула. Снотворное подсыпал кто-то из коллег Лауры, заказчик работает в клинике красоты, это не клиент. Почему я так решила? Преступник знал о болезни Обжорина. А я теперь в курсе, что владелица клиники «Юность» по образованию невропатолог. Кривоносова попросила ее проконсультировать мужа, Федина не отказала, и даже сама отвезла его куда-то на обследование. Кто-то из персонала клиники мог узнать, что Никита смертельно болен. Эх, жаль, мне неизвестно, где лечился Обжорин, ему же выписывали какие-то лекарства. Зайдя в кабинет и оставшись с глазу на глаз с врачом, пациент уверен, что его откровения никто не услышит, а доктор обязан соблюдать тайну. Но, к сожалению, подчас эскулап болтлив, в комнату, где вы откровенно рассказываете о своем самочувствии, без конца входят медсестры, они неплотно закрывают дверь, беседа пациента с врачом частично слышна в коридоре… Ну почему мы, увидев полицейского, думаем, что он спасет нас от бандитов, разговаривая с учительницей ребенка, полагаем, что она любит детей и непременно научит их всему хорошему, а придя к терапевту, верим в его профессионализм и порядочность? Дорогие мои, на свете встречаются сотрудники МВД, которые хуже закоренелых негодяев, злобные, глупые, корыстолюбивые педагоги, ненавидящие детей, и доктора, не способные отличить геморрой от гайморита и гастрита. Не стоит безоговорочно доверять человеку только потому, что он носит форменную одежду, белый халат или сидит в классе. Завтра нужно ехать в «Юность», чует мое сердце, именно там зарыта собака, кто-то из персонала является заказчиком убийства Сыркина. Эх, жаль, что у Майи Фединой беда с зубами и в клинике ее временно нет. Надо найти ее мобильный номер и договориться с ней о встрече.

Утром меня разбудил громкий стук. Я села в кровати, увидела стоящего лицом к окну Макса и спросила:

– Ты уже встал? Едешь в офис?

– Разбудил тебя, – огорчился муж, обернулся и воскликнул: – Е‑мое, что у тебя с лицом? Ужас прямо!

Мне стало обидно.

– Да, я не делаюсь моложе. Но ты, наверное, понимал, что жена не останется вечно юной. Если я проснулась с опухшей мордочкой, это не повод обзываться.