— Речь с иностранным акцентом? — спросил судья, видно, решив сделать свой вклад в расследование.

— Человек этот ни с кем не разговаривал. Прошел через всю деревню, больше его не видели. Однако на следующее утро в самом начале седьмого он сел на парижский поезд. Сел в Муше, на другом полустанке, который находится в двадцати одном километре южнее. Такси он не нанимал. Никто из жителей деревни его не подвозил. Трудно поверить, чтобы целую ночь человек гулял ради собственного удовольствия. Он неизбежно должен был оказаться где-то поблизости от фермы «Нонетт».

Мегрэ прикрыл глаза: его охватила невероятная усталость, он едва не уснул, даже трубка погасла.

— Получив эти сведения, — продолжал Коломбани, — в Северной железнодорожной компании мы навели справки относительно билета. Ведь сдаваемые пассажирами по прибытии билеты какое-то время хранятся.

— И билета вы не обнаружили?

— На Северном вокзале его не сдавали. Иначе говоря, пассажир вышел, видно, с другой стороны поезда или смешался с толпой где-нибудь в предместье. Это совсем нетрудно. Таким образом он и остался незамеченным.

— Именно это вы имели в виду, мсье Мегрэ?

— Да, мсье Комелио.

— Какой же вы делаете вывод?

— Не знаю. Маленький Альбер мог очутиться в том же поезде. А может, встреча их произошла на вокзале.

Покачав головой, комиссар продолжал:

— Пожалуй, нет. В таком случае его бы раньше начали преследовать.

— И к какому выводу пришли?

— Ни к какому! Альбер Рошен, по-видимому, располагал каким-то вещественным доказательством. Ведь после убийства банда не поленилась перевернуть вверх дном весь дом. Картина не вполне ясная. Потом Поленский зачем-то снова зашел в бистро.

— Вероятно, убийцы не нашли то, что искали?

— Они вряд ли бы послали полудурка. Думаю, Поленский действовал на свой страх и риск, без ведома остальных членов банды, могу поручиться. Доказательством служит следующий факт. Как только бандиты узнали, что он погорел и может навести нас на их хазу, они его шлепнули. Извините, господа. Извините, шеф. Я с ног валюсь от усталости.

Мегрэ повернулся к Коломбани.

— Смогу я увидеться с тобой часов в пять?

— Если тебе будет угодно.

У Мегрэ был такой измученный вид, что судья Комелио смущенно пробормотал:

— И все же вы добились некоторых результатов.

Затем, когда Мегрэ ушел, прибавил:

— Не настолько уж молод он, чтобы не спать по ночам. В самом деле, и почему он норовит все делать сам?

То-то бы удивился судебный следователь, если б узнал, что Мегрэ, сев в такси, подумал и произнес, обратясь к шоферу:

— Набережная Шарантон! Я скажу, где остановиться.

Из головы у Мегрэ все не выходило появление Поленского в кафе «У маленького Альбера». Вспомнилось, как этот рыжий идет кошачьим шагом, а за ним по пятам спешит Люка.

— Что будете пить, шеф?

— Все равно.

Шеврье вошел в свою роль, а Ирма, видно, оказалась хорошей стряпухой: в кафе сидело десятка два посетителей.

— Поднимусь наверх. Позови ко мне Ирму.

Ирма заторопилась, на ходу вытирая руки о передник. В спальне Мегрэ осмотрелся. Окна распахнуты, в комнате опрятно, чисто.

— Куда ты сложила вещи, которые тут валялись?

Комиссар вместе с Мерсом составили опись. Но в прошлый раз Мегрэ интересовали предметы, которые могли оставить убийцы. Теперь его мучило, что же пытался найти Поленский?

— Я все сложила в верхний ящик комода.

Расчески, коробка с заколками, раковины с названием какого-то нормандского курорта. Нож для разрезания книг, на нем реклама каких-то изделий, сломанный автоматический карандаш. Словом, всякая рухлядь, какая накапливается в любом жилище.

— Ничего не выбросила?

— Тут даже полупустая пачка сигарет и сломанная трубка. Нам долго тут придется оставаться?

— Не знаю, милая. Надоело это занятие?

— Мне лично нет. Просто иной раз посетители бывают слишком нахальны. Мужа это выводит из себя. Того и гляди, отделает кого-нибудь…

Осматривая содержимое ящика, Мегрэ вытащил оттуда видавшую виды губную гармонику, изготовленную в Германии. К удивлению молодой женщины, он сунул находку в карман.

— Это все? — спросила она.

— Все.

Спустя несколько минут он позвонил снизу мсье Луазо, озадачив бывшего кабатчика вопросом.

— Скажите, мсье, на губной гармонике Альбер не играл?

— Нет, насколько мне известно. Петь — пел, но я ни разу не слышал, чтобы он на чем-то играл.

Мегрэ вспомнил, что на улице Руа-де-Сисиль нашел губную гармошку, и тут же позвонил владельцу «Золотого льва».

— Виктор Поленский играл на губной гармошке?

— Ну а как же. Даже на улице.

— Он один на ней играл?

— Серж Мадок тоже играл.

— У них у каждого была своя гармоника?

— Вроде бы да. Да, точно. Они иногда на пару играли.

Между тем во время обыска в гостинице был обнаружен лишь один инструмент.

Вещью, за которой без ведома своих сообщников пришел в кафе на набережной Шарантон придурковатый Поленский и из-за чего в конце концов поплатился жизнью, была его собственная губная гармоника.

Глава восьмая

То, что произошло в тот день, стало впоследствии излюбленной темой разговоров мадам Мегрэ. Во время семейных торжеств она с удовольствием вспоминала этот случай.

Мегрэ пришел в два часа дня и лег в постель, не пообедав, хотя обычно, когда бы он ни возвращался, комиссар первым делом отправлялся на кухню и начинал заглядывать в кастрюли. В этом не было ничего удивительного. Правда, он сказал, что успел перекусить. Когда жена стала расспрашивать, где, Мегрэ объяснил, что на кухне ресторанчика на набережной Шарантон съел целый ломоть ветчины.

Опустив шторы и убедившись, что у мужа есть все необходимое, мадам Мегрэ на цыпочках вышла из спальни. Не успела она затворить за собой дверь, как супруг заснул.

Она вымыла посуду, прибралась на кухне и не сразу решилась вернуться в спальню за вязаньем. Услышав равномерное дыхание мужа, осторожно повернула ручку и вошла на цыпочках, производя не больше шума,