В заключение приведу мнение эксперта — А. Лобанова: «В целом «Пантера» была несбалансированным и недостаточно надежным танком. Pz.V перерос рамки среднего танка, но не стал полноценным тяжелым. Думается… если бы в Германии было принято решение провести комплексную модернизацию Pz.IV с установкой более мощного двигателя и усилением не только лобового, но и бортового бронирования до 50–60 мм, Вермахт оказался бы только в выигрыше, поскольку материальные и трудовые затраты на производство «Пантеры» были почти вдвое выше, чем на Pz.IV. «Пантеру», как и Pz.III, можно с полным основанием назвать «лишним» танком Вермахта, который отвлек на себя силы и средства, но не смог полноценно заменить надежный, простой в производстве й неприхотливый Pz.IV, при этом не дав провести комплексную модернизацию последнего» («Танковые войска Гитлера. Первая энциклопедия Панцерваффе», с. 141).

Все эти нелицеприятные факты и мнения, относящиеся к «пантере», я привел не для того, чтобы убедить читателя в том, что этот танк никуда не годился. Совсем наоборот: несмотря на все свои конструктивные недостатки, когда Pz.V таки добирался до поля боя, он являлся смертельно опасным противником для любого танка союзников. Я сделал это, чтобы в очередной раз проиллюстрировать правильность поговорки: «Все познается в сравнении». Помните жалобы на «пантеру» командира Учебной дивизии Фрица Байерляйна? Так вот, в заключение отчета он написал следующее: «Идеальная машина для борьбы с танками и поддержки пехоты. Лучший существующий танк в своей весовой категории» («Armored Thunderbolt», с. 178). В. Шпильбергер вполне справедливо резюмирует итоги своего фундаментального исследования следующим образом: «Даже несмотря на то, что не все слабые места «Пантеры» были устранены в процессе конструирования и производства, в последние годы войны танкисты боевых частей овладели этим танком в такой степени, что могли участвовать в поединках с любыми боевыми машинами противника с высокими шансами на победу» (The Panther & Its Variants», с. 229).

В общем, после этого вполне можно понять, почему так хвалил Т-34 советский генерал Катуков… Напоследок приведу вывод, сделанный С. Хартом: «Комбинация огневой мощи и поразительной живучести «Пантеры» могла бы превратить ее в самый эффективный танк той войны. С другой стороны, «Пантера» гораздо меньше впечатляла в том, что касалось маневренности, надежности и затрат на ее производство. В итоге некоторые историки считают, что солидный общий уровень, продемонстрированный Т-34-85, дает право именно ему, а не «Пантере», называться самым эффективным танком Второй мировой» («Panther Medium Tank», с. 43).

Сравнивая Т-34 с другими боевыми машинами, нельзя не упомянуть о танке «шерман». О том, что относительно надежный и комфортный для экипажей, но неповоротливый и оснащаемый не самыми мощными пушками «американец» М4 удостоился титула одного из лучших танков минувшей войны, я с удивлением узнал из работ некоторых современных российских историков. В частности, М. Зефиров и Д. Дегтев, напомню, так и сказали: «В СССР поступили 4063 танка М4А2, и эта машина, без сомнения, стала лучшим танком Красной Армии». Вот так: «без сомнения»… Интересно, что как раз американцы, по моим наблюдениям, и не берут на себя смелость утверждать превосходство М4 над Т-34 и тем более над «пантерой». Не заметил я в особых пристрастиях к «шерману» и англичан с немцами… Разумеется, сравнение М4 с Pz.V является в принципе некорректным: «шерман» был средним танком, а «пантера» тяжелым. То же, к слову, касается и неуместности прямого сравнения германской «киски» с Т-34.

Забегу вперед и начну с того, что, столкнувшись летом 1944 года с тяжелыми «панцерами» в Нормандии, «шерманы» с их 75-мм пушками оказались фактически беззащитными и «беззубыми». Произошло то же самое, что и с советскими Т-34-76 летом 1943 года на Курской дуге. Как и годом раньше в России, во Франции «пантеры» легко расстреливали танки М4 издалека, оставаясь при этом абсолютно безнаказанными. Роберт Кершоу, в частности, приводит следующий пример: всего одна «пантера» из 53-го танкового полка в течение дня подбила двадцать три «шермана» («Tank men», с. 323). Лейтенант Белтон Купер из 3-й американской бронетанковой дивизии вспоминает: «Пройдя семь миль сквозь эти изгороди (имеются в виду труднопреодолимые живые изгороди между полями французских фермеров. — Прим. авт.), мы потеряли восемьдесят семь танков» (там же, здесь и далее перевод с английского мой). Мало того, «шерманы» той поры проигрывали и в противостоянии с германскими «четверками»: «75-мм длинноствольные пушки танков Pz.IV, — пишет М. Барятинский о боях января 1944 года в Италии, — оказались мощнее американских и могли поражать союзные танки на недоступных для них дистанциях. Эту ситуацию удалось несколько выправить только после поступления в войска в больших количествах «шерманов», вооруженных 76-мм пушками, и активным введением в боекомплект танка подкалиберных снарядов» («Танки Второй мировой», с. 346). Иначе говоря, в начале 1944 года «шерманы» первых серий оказались устаревшими: они годились лишь для поддержки пехоты и поражения легкобронированных целей — вроде итальянских и японских танков. Последние, кстати, по словам воевавшего на «шермане» советского командира-танкиста Д. Лозы, годились «разве что папуасов в колониях гонять» и совершенно не подходили для «серьезной современной войны» («Танкист на «иномарке», с. 265).

Высшие военные чины США, прекрасно знавшие о боевых качествах новейших немецких машин как из первых рук (с «тиграми» американские войска впервые столкнулись в Северной Африке в начале 1943 года, а с «пантерами» — летом того же года при высадке в Сицилии), так и из отчетов советских военных, присланных после Курского сражения, решили проигнорировать эту «явную и немедленную» опасность. С. Залога считает, что до американских генералов слишком поздно — в апреле 1944 года — дошло, что «пантерами» должны были оснащаться не относительно малочисленные отдельные батальоны (как в случае с «тиграми»), а штатные дивизии Панцерваффе, в которых они составляли до 50 % танкового парка. Так, к моменту высадки в Нормандии на «пантеры» приходилась примерно половина германских танков, предназначавшихся для борьбы с вторгнувшимися союзниками («Armored Thunderbolt», с. 128). Планируя выпуск бронетанковой техники на 1944 год, руководство армии США решило ограничиться установкой на «шерманы» несколько более мощной пушки Ml калибра 76,2 мм. Впрочем, все участвовавшие в высадке в Нормандии танки М4 по-прежнему имели старую 75-мм пушку М3 (там же, с. 129). «Шерманы» с таким орудием появились во Франции только в конце июля, несмотря на то что первая партия подобных машин прибыла в Англию уже 10 апреля 1944 года. Но вернемся в 1943 год: в то время американские генералы отказались не только от немедленного перевооружения всех «шерманов» более мощной пушкой, но и от массового производства тяжелых танков М26 «Першинг» с 90-мм орудием. Последние являлись приблизительными аналогами оснащенных 85-мм пушкой советских ИС-1 и были способны пробивать лобовую броню «пантер» и «тигров» (правда, не «королевских») с дистанции в 1000 м. Тем самым высшие чины армии США лишили свои бронетанковые силы эффективных средств борьбы с Pz.V и Pz.VI и фактически обрекли на жуткую огненную смерть тысячи американских танкистов. Роберт Кершоу сообщает, что к октябрю 1944 года немцы уничтожили 1400 танков армии США, из которых 90 % оказались полностью сгоревшими («Tank men», с. 385). «Шерманы», — пишет британский историк, — получили официальное название «смертельных ловушек» (там же).