— Думаю, уже послали, но тут все не быстро делается, ты прикинь, где мы сейчас находимся. Там — дома, никто и не догадывается о существовании этой планеты, кроме специалистов, конечно.

— Что же делать?

— Вести себя хорошо и ждать. И больше не говорить людям в глаза об их тайнах, понимаешь меня?

Джек вздохнул. Он все понимал, но эта информация выскакивала из него, как бы сама собой в момент, когда он был увлечен разговором. А особенно спором.

Выразить эту сложную мысль Джеку помешала яркая вспышка в долине, а затем и грохот далекого взрыва.

Это всех переполошило и, позабыв про чай, свободные от дежурства и работы бойцы бросились к забору, глядя на угасавшие в небе огненные протуберанцы.

— Что это было? Что? — спрашивали они друг друга.

— Это станция врезала — стопудово! — заявил водитель «стрейлиса» — Байди. И никто не возразил, взрыв был что надо. Именно таким ударом был разорван в клочья гигант «сато», и все видели его обломки, когда колонна проходила мимо.

Проторчав у забора с полчаса, часть солдат разошлись по домикам и кунгам, а другие вернулись к кухне допивать остывший чай.

Джек тоже пошел вмести с ними, тем более что Шойбле пообещал ему от старшины Корвакса настоящую ириску.

Отправившись за ирисками, Шойбле куда-то пропал, но зато пришел сменившийся пилот «гасса» сержант Альмар и рассказал, что видела аппаратура его машины, когда он стоял на посту.

— Я эту цель на пределе чувствительности засек. Бортовик так страдал, пока ее обсчитывал, что я чуть не заснул, — говорил он, прихлебывая чай. — А потом вижу — выдал первое приближение, дескать, металл и движется. И только я собирался доложить начальству, как — шарах!..

Альмар взмахнул свободной рукой, усиливая впечатление от своего рассказа, и, сделав паузу, добавил:

— В пыль, я вам говорю. Просто в пыль. Радару больше зацепиться было не за что.

— Значит, танкетка? — прозвучал голос Джека посреди повисшей тишины.

Альмар посмотрел на него, потом отхлебнул из кружки и кивнул.

— Да, танкетка. Уже после взрыва бортовик закончил обсчет — углы, отражение, то да се и выдал вердикт — танкетка.

Когда все разошлись и Джек оказался в своем домике, он спросил Хирша:

— Тед, а как спутник отличает наши машины от вражеских?

— В корпусах ставится набор радиопрошивок.

— То есть даже не одна?

— Не одна.

— Их ставят много, чтобы труднее было подделать, — добавил Шойбле, с шумом и пыхтением устраиваясь на кровати. — Что-то койки здесь неудобные, как ни лягу, все не так.

— Ты просто пережрал сегодня, — сказал Хирш и зевнул.

— И вчера тоже, — добавил Джек задумчиво. — Значит, чтобы подобраться к нашей базе, достаточно украсть у нас машину или заменить прошивки.

— Да, — подтвердил Шойбле. — Найти их, вырезать и переварить в новый корпус. Но не факт, что этот фокус сработает.

— Может, на танкетке это как раз и проверяли? — спросил Джек.

— Может, и так, спи давай.

Выход из-за луны прошел по расписанию. Сначала последовал удар станции по наземной цели, а потом пилот вывел машину из тени естественного спутника Глории.

В течение минуты после этого лейтенант Бербант сидел, закусив клыками губу, ожидая сообщений от пилота. Если бы у станции хватило энергии, ее система слежения наверняка бы заметила челнок и полоснула бы по нему дистанциомером перед залпом. Но секунды бежали, а станция их «не ощупывала».

— Вроде порядок, командир, — сообщил пилот.

— Вроде?

— Минута пятнадцать, а нас никто не проверяет.

— Ладно, будем считать, что здесь мы проскочили.

— Там штаб прорывается, подключить?

— Подключай.

В наушники щелкнул цифровой скремблер, потом прозвучало какое-то бурду-бурду-бурду и наконец голос капитана-фризонтала, который готовил операцию.

— Привет, лейтенант.

— Рад вас слышать, сэр.

— А уж мы как рады.

— Как команда?! Как настроение у бойцов?! — вмешался в разговор этот клоун в парадном костюме.

— Они отдыхают, сэр.

— Но они же оценили маневр на поверхности, правда? Прекрасный маневр, все тютелька в тютельку!

Лейтенант понимал, что начальник сильно перетрусил перед началом операции и теперь его несет от полученного адреналина. Наверно, он крепко заложился перед каким-нибудь гризоттом-куратором.

— У нас закрытая связь, сэр. Своим бойцам я не говорю ничего лишнего, чтобы они были спокойны до самого начала операции. Я не нагружаю их своими проблемами — так удобнее.

— А-а-а… — несколько озадаченно протянул майор Понан. — Ну что же, очень разумно, лейтенант. Чувствуется опыт и это самое… Выучка, да.

— Я выйду на связь, когда мы подойдем ближе, сэр.

— Конечно, лейтенант, конечно, — сразу согласился майор. В наушниках щелкнуло, и связь разорвалась.

Лейтенант пошевелился, проверяя, как подогнана оснастка. Никаких люфтов, все в порядке. Дыхательный прибор работал ровно, смесь поступала в достаточной степени обогащения, и это было важно. Как-то раз из-за сбоя в программе он и его люди едва не задохнулись.

— Командир… — подал голос пилот.

— Слушаю тебя.

— По нам два раза прошлись сканером.

— И что?

— Ничего особенного, сканером прошлись, но дистанциомер не наводили.

— Значит, не видят?

— Видят, конечно, но принимают за что-то безобидное.

— Хорошо.

Лейтенант посмотрел на своих солдат. Все они дремали, но не отдыхали, а набирались сил в состоянии скрытой концентрации. Они могли вскочить в любую минуту и прошибить какую угодно стену, хоть подрывной шашкой, хоть плазменным резаком. В них лейтенант был уверен, это были те, кто уцелел после многочисленных операций.

На группу был особый спрос, и они знали, что за возможность использовать их на своих участках конкурировали высшие чины генштаба.

Правда, из-за этого случались разного рода накладки. Бывало, они направлялись для участия в операции в один регион и вдруг их срочно перебрасывали в другое место, где заново начинались тренировки для новой операции, а через пару недель — бах, и опять переброска по первому адресу. Там в верхах кипели нешуточные страсти.

— Командир, по нам чиркнули дальномером.

— И что это значит?

— Пока ничего. Фокусировать не стали.

— А сканер?