Индус скользнул к двери и задернул портьеры. Только теперь я заметила, что он не носит обуви. Какие же черные у него были ноги!

В купе погасли последние лучи света, и Годфри предложил зажечь газовую люстру, висевшую на потолке. Джерсовый согласно кивнул. Годфри чиркнул спичкой о подошву туфли и потянулся к люстре. Лишь только купе озарил искусственный свет, медные детали интерьера – резной потолок, края багажных полок и карниз – засветились, словно мы присутствовали на великосветском вечере. Плюшевая обивка сидений и бархатные шторы излучали таинственное сияние, подобное блеску драгоценного камня.

Благодаря нашим малопривлекательным компаньонам атмосфера роскоши показалась мне смехотворной. Запах серы мешался с запахом газа, и мне вдруг представилось, будто я нахожусь в театральной ложе на постановке «Фауста».

– Вы не возражаете, если я закурю? – Годфри все еще держал в руках зажженную спичку.

– Я никогда не отказываю человеку в последнем желании, – мрачно молвил Джерсовый. В голосе его слышался акцент кокни[34]. – И меня угостите, начальник.

Молодой адвокат подчинился.

– Я за последние несколько недель одни окурки курил. – С этими словами Джерсовый зажег сигарету, с наслаждением затянулся и выдохнул густое облако дыма.

Нам жестом указали на места у окна. Джерсовый загородил дверь, усевшись рядом с Годфри. Молчаливый индус сел сбоку от меня, водрузил свои грязные ноги на бархатную подушку сиденья и скрестил лодыжки. Между нами он поместил плетеную корзину странной плоской формы. Я обрадовалась, что отныне сей импровизированный барьер отделяет меня от зловещего похитителя.

Мы были пленниками, яснее ясного. Индус, на котором даже не было брюк – нижняя часть тела у него была обернута чем-то вроде скатерти, – положил на бедро жуткий клинок.

Джерсовый тоже выставил нож – не такой экзотичный, но оттого не менее угрожающий. Я не могла не заметить грязные ногти похитителя. Мне тотчас вспомнилось, как агент короля Богемии подкараулил меня в поезде, когда мы с Ирен бежали из Праги. Увы, на сей раз подруга не спешила мне на выручку с тростью в руке и пистолетом в кармане.

Конечно, со мной был Годфри, но я боялась, что в одиночку он не сможет нас спасти. Попыхивая сигаретой, Нортон сохранял спокойствие, как если бы ехал в компании ничем не примечательных попутчиков. Он окинул Джерсового заинтересованным взглядом:

– Полагаю, у вас были свои причины познакомиться с нами столь необычным способом.

Джерсовый ответил ему злобной ухмылкой и сделал глубокую затяжку. Глядя на него, я вспомнила легенды об огнедышащих демонах из преисподней.

Вагон тряхнуло – до отправления поезда оставались считанные минуты. Мы переглянулись, подумав о несчастной Ирен, тщетно пытавшейся нас разыскать.

– Так в чем же дело? – уже требовательнее вопросил Годфри.

Вдоволь накурившись, Джерсовый стал вести себя несколько учтивее. Ухмыльнувшись, он обратился к нам по-английски:

– Боюсь, ваша подруга никуда не едет.

– Его подруга? – удивленно переспросила я.

Грубиян смерил меня надменным взглядом – так порой ведет себя Казанова, не желая идти на уступки. Белки глаз у него пожелтели не меньше гнилых зубов.

– И ваша тоже. Лучше ей в это не вмешиваться. Между прочим, консьержка в отеле назвала ее красавицей, старая карга была права! Что ж, придется красавице с вами расстаться.

Я с трудом сглотнула, услышав столь мрачное заявление; вагон вновь тряхнуло – поезд должен был отправиться с минуты на минуту.

Как же поступит примадонна? Уйдет, не найдя нас, или все же рискнет и сядет в поезд?

– Чего вы от нас хотите? – спросила я. – Что вообще таким, как вы, может от нас понадобиться?

– Даже у таких, как я, есть друзья, дамочка… точнее, деловые партнеры.

Он подался вперед и впился в меня взглядом. По спине у меня пробежал неприятный холодок. Тем временем корзина, отделявшая меня от индуса, подозрительно затряслась.

– О! – Я прислонилась к оконной раме. – Не сомневаюсь, друзья у вас есть. Например, этот индийский джентльмен, не так ли?

Джерсовый расхохотался. От смеха на глазах у него выступили слезы, а нос так покраснел, что сделался похожим на переспелую вишню.

– Стало быть, Сингх – джентльмен, а я – мужлан неотесанный! Ну, вам виднее! Вы оба, между прочим, должны мне кое-что объяснить, иначе все может закончиться катастрофой. Отсюда до Тулона поезд едет вдоль побережья. Стоит только открыть окно, толкнуть в спину… и кое-кто полетит по отвесным скалам прямо в воду, миледи.

– Послушайте! – Годфри подался вперед, похоже пытаясь своим маневром отвлечь негодяя.

В ту же секунду Джерсовый приставил нож к его груди.

Адвокат остановился, но голос его звучал твердо:

– Если у вас есть ко мне претензии, высказывайте их прямо сейчас. Позвольте мне отвечать за себя и не трогайте даму. Я в жизни не совершил ни единого поступка, достойного чьей-то ненависти.

– Скучная у вас жизнь, начальник! – горько засмеялся Джерсовый. – Я-то одних врагов себе и нажил – кого заслуженно, а кого и нет. Мило, конечно, с вашей стороны за жену вступиться, но я-то сам жажду отомстить за одну женщину, точнее, девушку.

– Девушку?! – воскликнула я. Откровенно говоря, мне казалось, что нашему похитителю хорошо за шестьдесят.

– Девушку из приличной семьи, которую вы прикончили. – Он развернулся к Годфри и вновь приставил нож к его груди.

Я тотчас все поняла и ахнула от изумления:

– Луиза! Вы говорите о Луизе Монпансье!

– Видите: леди меня понимает. Вы, дамочка, вряд ли имеете к этому отношение. Хотя… как знать, может, и вы пособничали негодяю!

– Годфри – негодяй? – невольно возмутилась я.

– Ясное дело, вы на его стороне. Вы же его жена.

– Прошу прощения, но я не…

Годфри бросил на меня взгляд – да такой суровый, что окаменела бы сама Медуза горгона. Я поняла намек и поспешно исправилась:

– Я… не обязана поддерживать мужа, коль скоро он совершил преступление.

Сие утверждение не противоречило моим жизненным принципам. Более того, оно не подразумевало и нашей с Годфри брачной связи. Мысль о том, что кто-то мог принять меня за жену Годфри, показалась мне довольно курьезной. Уверена, Нортон разделял мои чувства. Очевидно, Джерсовый решил, что мы, два англичанина, – муж и жена, а американка – наша подруга.

Все отчетливее слышался стук колес: поезд неумолимо набирал скорость. Я сидела ни жива ни мертва.

Джерсовый махнул ножом в мою сторону: