— Тише ты. Видишь, я ей не нравлюсь.

— Вроде бы это мальчик.

— Плевать. И почему эта тетка не сядет?

Джулия понизила голос:

— Ты же видишь, какая она огромная. В кресло стандартных размеров она не поместится. Ей ничего другого не остается, как стоять.

— Тогда пусть она отойдет подальше. — Чарльз действительно начал заметно нервничать, потому что такса проявляла к нему нездоровый интерес.

— Он чувствует твой страх. Прекрати психовать и ерзать, тогда пес перестанет обращать на тебя внимание.

— Поцелуй меня, и я успокоюсь.

— Да что ты за человек такой?! — возмутилась она. — Не буду я тебя целовать даже в щеку. Мы в автобусе! Не забыл?

— Я же говорил, что ты не способна на авантюры.

Джулия застонала, потом повернулась к нему и быстро чмокнула в губы. В животе у нее что-то подпрыгнуло, а потом сжалось, как пружина, готовая развернуться в любой момент.

— Bay! — произнес Чарльз, пристально глядя ей в глаза. — Ты все-таки это сделала!

Такса, не выдержав накала страстей, заворочалась в руках у женщины, изогнулась и вдруг прыгнула Чарльзу на колени. Тот заорал не своим голосом. Пес оглушительно затявкал, испуганный громкими криками. Его хозяйка неловко повернулась, споткнулась и всем телом навалилась на Джулию, задыхающуюся от хохота.

На остановке они с Чарльзом вывалились из автобуса, потому что толстуха грозилась подать на них в суд за то, что они перепугали бедного песика.

— Неужели я жив? Меня даже не укусили! — восторженно кричал Чарльз. — Посмотри, я цел? Цел?

— Да цел! — Джулия согнулась пополам от смеха. — Какое у тебя было лицо, когда эта собака оказалась на твоих коленях…

— Ты смеешься, а я чуть не умер! — Чарльз привалился к дорожному столбу. — Никогда, никогда я не заведу собаку!

— Какой ты смешной, — стонала Джулия, вытирая слезы.

Он обиделся. Это было видно по его глазам и капризно сжатым губам. Джулия невольно отметила, что, когда он похож на ребенка, в ней просыпаются еще и материнские чувства.

— Лапочка! — Она обняла его и погладила по удивительно мягким волосам. — Только не плачь.

Он уткнулся лицом ей в грудь.

— О да, так мне гораздо легче.

Она снова рассмеялась и оттолкнула его.

— Все вы, мужики, одинаковые! Так и льнете к буферам.

— Госпожа преподавательница, что за выражения?! — вскричал Чарльз в притворном ужасе и потянул ее на себя. — И вам не стыдно?

— Ах, я просто сгораю от стыда, — веселилась она, но вдруг ей на глаза попалась совершенно незнакомая вывеска на магазине нижнего белья, и Джулия перестала заливаться смехом. — Мы не доехали до нужной остановки!

— И сколько идти до твоего дома? Возьмем такси?

— Нет, здесь полчаса пешим ходом. Прогуляюсь.

— Я с тобой!

Подначивая друг друга, хихикая, как подростки, они шли по тротуару. Такая неожиданная перемена в настроении была приятна им обоим. Нервное напряжение вылилось в смех. Но уж лучше необузданное веселье, чем холодная война.

— Мы друзья? — спросил Чарльз, когда они повернули на улицу, где жила Джулия.

— Вот еще. Ты еще не заслужил права называться моим другом.

— Да что же мне надо сделать, чтобы ты растаяла?

— У тебя практически нет шансов, — предупредила Джулия. — Я не люблю богачей. Знаю ведь, какой ты на самом деле.

— Не просветишь меня?

— Пожалуйста. Ты приехал сюда, в Питтсбург, где тебя почти никто не знает, чтобы отдохнуть от славы, бегущей впереди тебя, как вертлявая собачонка. Ох, прости, ни слова больше о собаках! Ну так вот, ты ведешь себя, как короли из древних легенд. Говорят, монаршие особы переодевались иногда в простолюдинов, чтобы иметь возможность погулять никем не узнанными по улицам города. Вот только они в итоге возвращались во дворец, предпочитая забыть о том, что видели. И ты тоже вернешься. И когда мы с тобой встретимся случайно где-нибудь в Нью-Йорке, ты со мной даже не поздороваешься.

— Да с чего ты взяла, что я такой? Кто сказал, что богачи обязательно подлецы и негодяи? Деньги не сыплются на меня с неба. Я их зарабатываю. Да, мне повезло, мой отец — влиятельный бизнесмен и политик. Я в гораздо меньшей степени, чем он, работаю. И имею возможность получать то образование, какое мне хочется. Заниматься тем, что мне нравится. Однако я вовсе не изнеженный наследник трона. Я умею ценить людей. И мне все равно, богаче они меня или беднее.

— С трудом верится, — хмыкнула Джулия. — У меня было несколько студентов из богатых семей. Все они вели себя заносчиво и дружили только друг с другом.

— Это их проблемы. Я не собираюсь перед тобой оправдываться, но ты судишь о людях по жалкой горстке неудачников, которым нечем гордиться, кроме денежного благополучия.

— Я пока не встречала исключений.

— Но это не значит, что их нет!

— Докажи мне, что я не права.

— А ты действительно этого хочешь? Или же ты будешь всеми силами противиться тому, что увидишь?

Она остановилась, обеими руками взяла его за лацканы пиджака и приблизилась вплотную, так что кончиком носа едва не касалась подбородка Чарльза.

— Я поверю, если ты будешь относиться к Луизе с любовью или хотя бы с уважением. Если не станешь разбивать ей сердце. И не причинишь ей боли.

— Обещаю, — прошептал он и вдруг притянул ее к себе и поцеловал.

Джулия охотно раскрыла губы, выгнулась ему навстречу — она не контролировала свое тело. Все мысли исчезли, будто их стерли ластиком. Джулия самозабвенно целовала Чарльза, погружая пальцы в его густые мягкие волосы.

Их отношения — то перепалки, то бурное примирение, то слезы, то смех — походили на американские горки. Так же сладко замирало сердце от страха. Джулия то падала, то летела вверх. Такая связь была обречена на успех. При других обстоятельствах. Сейчас же, понимая, что страсть берет верх над разумом, Джулия заставила себя вспомнить о хрупкой брюнетке. О Луизе, которая никогда не простит свою вероломную сестру, когда узнает об этом поцелуе.

Чарльз так ей нравится, мелькнуло в мыслях Джулии. Лу так старалась завладеть его вниманием. Они не будут вместе, это очевидно. Чарльз увлечется кем-нибудь еще и забудет о Луизе. Но разлучницей буду не я. Нет, только не я!

И, призвав на помощь все свои силы, которые у нее еще остались, Джулия оттолкнула Чарльза.

— Никогда больше этого не делай, — дрожащим голосом произнесла она. — Иначе я превращу твою жизнь в ад. Клянусь, я это сделаю!

Она развернулась на каблуках и, с трудом сдерживаясь, чтобы не побежать, устремилась к родному дому.