Покровский украл мой первый поцелуй. Беспардонно и нагло спер.

Мотаю головой, отбиваясь воспоминаний об интимном прикосновении. Нельзя подливать бензина, фитиль в груди до сих пор искрит. Я до сих пор томительный спазм чувствую.

А потом Демьян вовсе выбил меня за линию поля. Он спросил про шанс на доверие. Хотела бы я быть твердой во время отказа. Не получилось. Покровский искусно сплел паутину. Пропустил нити через меня, а не обвил ими.

Он играет, я не собираюсь это забывать.

Встаю с кровати и осматриваюсь ещё раз. Чисто и по-спартански. Над кроватью висит грамота двадцатилетней давности. Награждается Лев Николаевич Покровский за участие в каком-то конкурсе журналистов.

Оседаю на кровать. Дыхание разъедает лёгкие, и в груди тяжестью отдается.

Лев Покровский.

Несусь в зал, где заприметила ещё несколько дипломов. Везде одно и то же имя.

Имя со счета. Выходит, пациент - отец Демьяна…

Нет. Это невозможно. Счет относительно свежий, а Вика давно вдова. Сколько именно я не знаю, не бередила душу вопросами.

Они не могли солгать… Аморально врать о таком. Или это та общая тайна, в которую меня никто не посвятил? Папа и Вика встречались при живом отце Покровского? Неужели неприязнь Демьяна обоснована? Не оправдана, но объяснима.

Чем больше думаю, тем сильнее опаляет нервы. Надо бежать отсюда! И не задавать вопросов. Я боюсь разочароваться в отце, ведь он не может не знать.

Умываюсь, одеваюсь и покидаю обитель Покровских. Возле почтовых ящиков тону в зыбучих песках сомнений - а что если это часть плана-подставы? Всё же проталкиваю связку в почтовый ящик. У меня есть номер сводного, могу написать и отправить фотографию. Нет.

Меньше контактов – больше ясности. Уйти и забыть.

Прощаюсь с консьержкой и направляюсь в ближайшее кафе. Домой к бабушке идти не хочу, а она ждёт. Я знаю. Вчера поговорили. Как я и предполагала.

Не умею следовать правилам – будет учить.

Теперь жесткое правило выбито в сознании.

Увидев вызов от папы, медлю. Принятие факта, что мой отец больше с Викой, даётся тяжело. Буквально силой пробивается через внутренние баррикады. Дело не во времени вместе или ревности с моей стороны, а в их поведении. Я могу, что угодно поставить на то, что Викино поведение поощряется папой.

Я не усомнилась в словах Демьяна, он вылил правду безжалостно. Раз и окатил. Как раз в его манере. Но Покровский лишь гонец. Хлесткие удары своими секретами мне отвешивают мачеха и отец. Неужели сказать правду сложно?

Вызов стихает. Перезваниваю, ведь долго избегать не смогу.

- Привет, пап.

- Юля, ты где была? Почему я узнаю, что бабушка тебя не пустила, от неё?

- У Тани, - выдавливаю, закрыв глаза.

- Ты у неё много времени проводишь, - недовольно цокает.

Не умышленно вызывает у меня приток аналогичного чувства.

- Папа, а ты мне ничего не хочешь сказать про новогодние каникулы? Сколько ещё платьев припасено у Вики? – не смогла смолчать. Не стоило Демьяну говорить мне.

Подставлять Покровского не страшно. Он вряд ли будет отыгрываться. Демон не восприимчив к мелким конфликтам с семьёй, по моим наблюдениям. Он вряд ли сильно вспылит, если Вика выскажется.

- Юля, ты откуда узнала?

- От Демьяна.

- Держись от него подальше. Он ничего хорошего тебе не принесёт, - категорично требует. – Мне жаль, что вечер для тебя не удался. Дочь, я тебя люблю. И Вику тоже. И не могу разорваться между вами. Я действительно хочу больше времени проводить вместе. Давай я сейчас заеду за тобой, и устроим свидание отца и дочери?

Делаю глоток чая, выигрывая немного времени. Папа прав, ему не разорваться, а значит мне надо сбавить обороты.

- Давай.

Называю адрес кафе, вру о том, что уже ушла от Тани, и отбрасываю телефон. Главное, не сорваться на разговор об отце Покровского. А может…тот счет липа? Или имя записано потому, что бумаги под рукой не было. Я иногда на квитанциях за квартиру могу записать что-нибудь. Наверное, так и есть. Довольно простое объяснение.

Пока папы нет, набираю свою ненормальную подругу.

Таня вчера сконфужено оттараторила почему позволила Марту себя украсть. Растерялась, потом стало любопытно, потом снова растерялась, когда оказались вдвоём в номере. Даже у меня голова закружилась от её сумбурных объяснений, про Холодову вообще молчу.

- Привет. Если что я ночевала у тебя.

- Та-а-ак, а где ты ночевала? – визжит в трубку, у меня аж уши заложило.

- В квартире Покровского, - выпаливаю скороговоркой.

Ответный писк на другом конце страны наверное слышен.

- Притормози, дорогая. Меня бабушка домой не пустила, потому что я опоздала, и Демьян предложил остаться в квартире его отца. Сам сводный демон ночевал не в квартире, - речь разбивают мои рваные выдохи.

- Скучно, - цокает эта пакость.

- А ты как повеселилась?

- Нормально. Поехали домой практически сразу после Вас.

Р-р-р, бесит она меня. Более скупой ответ сложно придумать.

- Март тебе нравится?

- Он мне нравится, - шепчет почти беззвучно.- Я знаю, что мы не пара. Чуть-чуть ведь можно?

- Не знаю. Он из компании позолоченных деток и по слухам не задерживается в отношениях.

- Не-е-ет. Какие отношения? Я хочу немного развеяться, а не послужной список Март-тышки пополнять, - Таня возмущенно рычит на меня.

- Если думаешь, что проблем не будет, то дерзай.

- Отлично. Значит вечером идём вчетвером в кино!

- Стоять! Каким ещё «вчетвером»? – повышаю голос.

- Я и Март, ты и Демьян. Я не хочу идти вдвоем. Март уже договорился и Покровский согласился.

Браво ему. Согласился он. А я-то здесь причем?

- Нет, Танюш. Я пас.

Пока Таня частит с «пожалуйста», я цепенею. Током по нервам опять шарашит.

Лика. Я о ней забыла! Вчера видела как они с Кариной убегали с вечера, а дальше мозг превратился в решето.

- Холодок, если любимая Демьяна узнает, что я сидела в одном кинозале с Покровским, то мне стоит уже сейчас начать смену гражданства….

- Они расстались, - деловито сообщает.

Частота сердечных сокращений подскакивает. Опьянение разит сознание ровно до того как я себе напоминаю об игре Демьяна.

- Танюш, это сказка. Покровский просто теперь играет по-другому, пытается показать мне себя с хорошей стороны. Потом обязательно выпустит клыки, и Лика ему в