И вдруг… за деревьями мелькнула полосатая шкура.

— Лесной тигр! — воскликнула Ката, но тигр уже исчез. Испугался и не тронул крачку.

Ката опустилась на колени рядом с птицей. У той было оторвано крылышко, и белые перышки потемнели от крови. Птица, прихрамывая, пыталась уйти прочь по белым лепесткам.

Уж этого Ката никак не могла скрыть от отца. Она отнесла крачку домой. Отец, как оказалось, взял посох и ушел бродить по лесу. Пока он не вернулся, Ката развела огонь и присела у очага, стараясь согреть птицу. Она нагрела воды и смыла кровь с перьев. Устроила для крачки гнездышко в коробке, наполнив её соломой. Птица лежала в гнездышке, дрожа и настороженно поглядывая на Кату холодными желтыми глазами.

Но птица не собиралась умирать. Ката не боялась за её жизнь. Она знала, что птица будет жить в коробке, а она будет кормить её кореньями и семенами, будет находить для нее жучков под корой и земляных червяков. Она будет петь птице песенки и гладить её нежную шейку, а когда вернутся теплые дни, они будут сидеть на лужайке у входа в пещеру, и птичка будет петь для Каты, будет клевать угощение с ладони. А в один прекрасный день Ката отнесет крачку на опушку Диколесья и покажет ей горы, чтобы птица вспомнила свою родину.

Ката так радовалась! Но когда она рассказала о своем замысле отцу, тот нахмурился. Протянул руку, бережно взял птицу. Погладил, поднес к губам, а потом… свернул крачке шею!

— Папа!

— Она не смогла бы сыграть свою роль в природе, дитя мое, — сказал отец и отвернулся от Каты. — Птицы созданы для полета. Разве ты смогла бы отнести эту птичку в горы, когда бы начался сезон Вианы? Это бескрылая птица. Разве она смогла бы выжить, ковыляя по земле?

Ката горько плакала, но когда её слезы высохли, она, плоть от плоти Диколесья, поняла, что отец прав. Он преподал ей урок, и ей этот урок следовало заучить.

Потом они похоронили крачку под деревом, где птица нашла свой смертный приют.

— Папа, тебе знакомо это место? — выдохнула Ката, когда отец раздвинул плети плюща. Прижимая к груди птичку, завернутую в кусок белого полотна, Ката шла следом за отцом. Она и не заметила, куда её привел отец.

— Дитя мое, это место называется Кругом Познания. Это священное место, и знаем о нем только ты да я.

Ката изумленно смотрела на отца. Потом поняла, что ей преподан еще один урок. Сначала у нее мелькнула мысль: знал ли отец о том, что она уже приходила сюда? Решила не спрашивать. Знал. Конечно, знал.

— Папа, почему мы не живем здесь? — спросила Ката. Она словно просила у отца прощения.

— Почему мы не живем здесь, когда приходит холодный сезон?

— Дитя мое, ты должна понять, что это место не создано для жизни. Это место — не от мира сего. Мы можем приходить сюда. Но остаться здесь мы не можем.

Ката удивленно оглянулась по сторонам. Нахмурилась. Опустила взгляд, посмотрела на мертвую птичку. Развернула тряпицу, погладила шейку крачки.

Вольверон опустился на колени в самой середине круга и воткнул посох в лепестки. Крючковатыми пальцами разрыл в лепестках ямку, добрался до земли и выкопал в ней небольшое углубление. Затем Ката уложила птицу в ямку и забросала её теплой, жирной землей. Отец напевал какую-то нежную, тихую песню.

— Прощай, птица-призрак, — тихо проговорила Ката.

В голосе её не было ни сомнения, ни грусти. Птица умерла далеко от родного дома, и Ката волновалась о том, как же теперь крачка вернется домой. Но напев отца и тепло, исходившее от Круга Познания, осушили слезы Каты.

Только потом, когда они с отцом уже стояли на краю Круга и успели запахнуть зимние меха, случилось нечто, что очень испугало Кату.

Она с тревогой смотрела на то место, где они похоронили птицу. Они не оставили там ни камешка, ни палочки, чтобы пометить птичью могилку. Ката подумала: а правильно ли это? У мамы на могиле лежал надгробный камень. Везде на кладбище лежали надгробия.

И вдруг… В середину Круга вдруг ударил ослепительно яркий луч, и Ката увидела, как взметнулись белые лепестки и приняли очертания птицы. Птица, сотканная из лепестков, медленно оторвалась от земли, по спирали поднялась к верхушкам деревьев, расправив белые крылья, и исчезла в сиянии, исходившем с небес.

Это была крачка. Она возвращалась домой.

Но не это напугало Кату.

— Папа! — прошептала она.

— Что с тобой, дитя мое?

Ката молчала. Она не могла говорить. Она только смотрела в пустые глазницы отца. Случилось что-то очень нехорошее. И вот тогда Ката испугалась не на шутку.

«Он не чувствует. Он не почувствовал, что птица улетела».

Они вышли за Круг, и плети плюща сомкнулись у них за спиной. Отец и дочь вернулись в мир снега и льда. Ката старалась скрыть от отца то, что поняла в Круге Познания. Она кое-что скрыла от него, но еще больше ей было жаль, что теперь отец многого не чувствовал. Он стареет? Слабеет? Силы покидают его? Ката взяла отца за руку, и, пока они шли до пещеры, ей несколько раз казалось, что отец забыл дорогу.

Только раз девочка оглянулась назад и бросила взгляд на занавес плюща.

«Все кончено, — подумала Ката. — Я никогда не вернусь сюда».

— Что это за птица?

Ничего подобного Джем прежде не видел.

— Господин Джем, это же человек, вы разве не видите? Человек с крыльями.

Книга была такая потрепанная, что казалось, в любое мгновение её страницы рассыплются в прах. Кожаный переплет потрескался и в некоторых местах оторвался, на сморщенных страницах пестрели темные пятна гнили, уголки были обгрызены острыми крысиными зубами. Книга была большая, и Джему тяжело было держать её на коленях. От книги исходил странный запах — пахло как бы и прошлым, и будущим. Джем так осторожно, так бережно переворачивал страницы, а они все равно ломались и отрывались.

Варнава что-то наигрывал на лире, а Нирри вместе с Джемом рассматривали книгу.

В книге было много странных картинок, и среди них — человек-птица. На страницах, испещренных тяжеловесными буквами, попадались изображения вроде свиньи в доспехах с длинным копьем, мужчины, одетого в цветы, скачущего верхом на корове, мальчика, у которого вместо глаз были рыбки, собаки с человеческим лицом. Еще — босоногая девочка, шагающая по языкам пламени, какая-то фигура в сияющих белых одеждах. Этот человек прижимал к губам черный рог. Деревенские жители, бегущие от страшных Порождений Зла.

Переворачивая страницы, Джем часто смеялся. Иногда пугался. Иногда ощущал изумление.

— А что это за стрела, летящая с неба?

На картинке был изображен птице-человек, нагим взлетавший в воздух с верхушки башни. Была темная ночь, но блеснувшая посреди туч яркая молния озаряла ослепительным светом фигурку птице-человека.