– Алекс, да дело даже не в этом! – Она просочилась между нами и, продолжая спускаться, насмешливо взглянула на нас через плечо. – Только вы могли догадаться подбросить бутылки в квартиру этой бедолаге. Нет, с одной стороны, она может на них заработать целых несколько рублей! Но вы даже не задумались, что их можно просто вынести во-он к тем контейнерам. – Распахнув подъездную дверь, она указала на уродливо чернеющие в углу двора кубы. – И времени бы у вас это заняло всего на пару минут больше!

– Нет, ну что за неблагодарность! Черная!!! Я все утро, понимаешь, как Золушка, а она… И ты ее, Алекс, еще хотел…

– Я не хотел…

– И правильно делал! – хохотнул Васиэль.

Я развернулся к резвившемуся крылатому, но высказаться мне не дал голос Алексея. Дверца серебристо-серого микроавтобуса, незаметно стоявшего за разросшимися у подъезда кустами сирени, приглашающе открылась.

– Ну поторопитесь! Мне только что звонил Георгий, они через пятнадцать минут начинают насаживать мясо!

– А может, мы за вами? – Подойдя ближе, я заглянул в просторный салон.

Брилл уже устроилась рядом с матерью и подругой. Напротив пустовали еще три кресла.

– У тебя машина? – заинтересовался Алексей, удобно устроившийся на переднем сиденье рядом с водителем: корявым, на вид нелюдимым парнем.

– Да. Там. – Я неопределенно кивнул на несколько стоявших на парковочной площадке автомобилей.

– Хм. – Он задумался и решительно отмахнулся. – Зачем она тебе нужна? Тем более ты города не знаешь. А если нужно будет вернуться, вон мой водитель Иван махом домчит! Садитесь! Нечего время терять!

Я переглянулся с делающим мне какие-то знаки ангелом и первым полез в салон.

Тамара

Забравшись в машину, я чмокнула маму в подставленную щеку и кивнула Элке.

– Как спала?

– Том, если бы я знала, что у твоего испанца есть тако-ой друг, – она заинтересованно выглянула в окно на топчущихся рядом с машиной парней, – вообще бы не спала!

– Ой, Эл, у тебя одни мужчины на уме! – фыркнула мама и, не удержавшись, изучающе взглянула на Васиэля.

– Ну должно же быть у меня хоть что-то на уме! – улыбнулась ей подруга и выразительно поднесла палец к губам, пропуская в салон мужчин.

Дверца захлопнулась, и машина плавно тронулась с места.

Я едва сдержала улыбку, видя смущение Васиэля, и, чтобы не смотреть на усевшегося напротив меня Алекса, принялась разглядывать все быстрее убегающие прочь дома.

Что со мной? Не хотела грубить ему. Честно! Только его присутствие нервировало меня все больше, заставляя говорить гадости и бежать, бежать… За сегодняшнее утро я уже несколько раз ловила себя на мысли, что готова сама найти ему эту королеву, только чтобы он побыстрее ушел.

Еще пару дней я смогу гнать его от себя, смогу не замечать его… а потом?

Нет! Он всего лишь гость… С юга!

Я должна продержаться с ним эти несколько дней для того, чтобы потом продержаться эту жизнь. Без него.

Иван, не забывая крутить руль, прибавил газу и пощелкал кнопками, настраивая приемник. Наконец он остановил свой выбор на местной волне. Передавали какой-то романс.

Молчи, несчастие мое!

Уже разверзлось болью небо,

В одно сплетая быль и небыль,

Посмертный мрак и бытие.

Знакомых снов мотив тревожный

В далекий путь меня позвал,

А душу – меткой наказал,

Клейма впечатав контур сложный.

А как забыть мне мир иной,

В котором я любовь узнала,

Где ласк и страсти было мало,

А одиночества – с лихвой.

С рассветом тают миражи,

И я проснусь совсем другая.

Его из сердца вырывая

И выжигая из души.

Вот так, любви сломав клинок,

Признаю, радостно и грустно:

Что это – трудное искусство

Жить целый век, но – без него.

Без него.

Я отвернулась от проносящегося мимо частокола деревьев и встретилась взглядом с Алексом. Темнота его глаз манила, сводя с ума, подчиняя.

Без него…

Без него?

А может…

Он первым отвел взгляд.

Нет. Не может!

Осталось подождать несколько дней.

Вскоре, к моему громадному облегчению, мы свернули на неприметную знакомую дорогу, ведущую к притаившимся в лесу дачам. Едва машина притормозила у высокого забора, как Васиэль первым выбрался из салона.

– Том! – Подождав, когда выйдут Алекс и мама, Элка вцепилась мне в руку и приглушенно заговорила: – Я влюбилась! Правда! Кто этот блондин? Как мне с ним замутить?

Я фыркнула, едва сдерживая смех, и, мельком взглянув на входивших в ворота мужчин, скорбно качнула головой.

– Боюсь, что это невозможно, Эл. – И, отвечая на ее удивленный взгляд, развела руками. – Он голубой! Женщин ненавидит.

– Э-э-э? – На подругу без слез невозможно было взглянуть. – Голубой?! А чего он тогда на меня всю дорогу пялился?

– Ну надо же было ему на кого-нибудь пялиться! А вообще-то… он влюблен в Алекса. Конечно, без ответного чувства, как ты сама понимаешь! Но любовь зла. Вот он и предпочел дружбу разлуке.

– Как это мудро. – Подруга разочарованно покивала. – И как это глупо! А ты случайно не врешь? – Она изучила мое искреннее мотание головой и вздохнула. – Ладно, будем считать, что еще одна попытка наладить личную жизнь пошла прахом. А может, убедить его встать на путь? Истинный?

– Ой, Эл, лучше не надо! – всполошилась я, выбираясь следом за ней из машины.

– Хм… Значит, если ты так говоришь, попытаться стоит! – улыбнулась подруга и шагнула в поджидающую нас раскрытую калитку.

На небольшом участке росло три кедра, кусты смородины и малина, колючей проволокой опутавшая весь забор.

Мама засадила почти все свободное пространство декоративной травкой и цветами, на фоне которых, как корабль пришельцев, стояла громадная пластиковая теплица непонятной округло-угловатой формы. В ней, на радость отцу, росли и помидоры, и огурцы, и прочая всевозможная гордость огородника.

Ну и, конечно, среди всего этого ботсада в дальнем углу возвышался двухэтажный кирпичный дом, к боку которого притулилась деревянная банька.

Я предлагала сделать рядом еще и бассейн, но родители подумали и решили, что небольшого озера, спрятавшегося в камышах в сотне метрах от дачи, мне несколько раз за лето будет более чем достаточно.

Элекзил

Тезка не обманул. Их загородный домик и впрямь находился недалеко от города, и это безмерно радовало.