Подумав так, я покраснела, потому что снова вспомнила ночь, проведённую в объятиях Сурового, и свой сон… с его участием.

Невинной девушке не должны были сниться такие порочные, откровенные сны. Но Суровый уже показал мне, какой искушающей и приятной может быть ласка его сильных, мускулистых рук, и я не могла не думать о таком хотя бы изредка.

Я замерла на месте, а потом осторожно двинулась в сторону мужчины. Просто не смогла устоять на месте.

Мне было важно подойти к нему. Не знаю, что бы я сделала потом, но я уже замерла меньше чем в полуметре от спящего мужчины и залюбовалась его лицом.

Я не могла отвести от него взгляда и думала о том, что ему пришлось пережить.

По скупым рассказам Заура я поняла, что Суровый перенёс в этой жизни очень многое.

Во сне мужчина выглядел значительно моложе своих лет. Даже глубокая вертикальная морщинка на лбу разгладилась без следа. На нём были надеты лёгкие брюки и тёмно-серая рубашка. Она была расстёгнута и открывала доступ к его роскошному, зрелому телу сильного мужчины.

Широкая грудь равномерно поднималась и опускалась в такт глубокому дыханию. Суровый определённо спал, а я предательски жадно разглядывала мужчину, чувствуя, как ускоряется мой пульс и замирает в груди встревоженное сердце.

Мне не стоило стоять и смотреть на него как будто я была влюблённой в него дурочкой.

Я направлялась за водой, но сейчас забыла обо всех своих желаниях, кроме одного. Но и его я постыдно спрятала за пристойными мыслями.

Я перевела взгляд ниже и увидела плед, скомканный в ногах мужчины. Медленно наклонилась и осторожно потянула ткань выше.

Убеждая себя, что всего лишь хочу поправить ткань, а не рассмотреть его поближе, я осторожно тянула плед выше. Но мне не стоило этого делать.

У Сурового был очень чуткий сон. Он мгновенно проснулся, резко сел и схватил меня за руку так, как схватил бы нападающего.

Более того, мужчина резко перебросил моё тело на диван и навис сверху, сжимая пальцы на моём горле.

— Это я… Н-н-настя…

— Что ты здесь забыла, Настя? — грубовато рыкнул Суровый и отпустил моё горло.

Я села, закашлявшись и растёрла нежную кожу шеи, надеясь, что на ней не останется синяков.

Голос Сурового был хриплым и ещё более низким после сна. Несмотря, что он напугал меня до полусмерти своей реакцией на невинное прикосновение, его голос отозвался внутри меня чувственной вибрацией, а по коже поползли предательские мурашки.

Его тёмные, почти чёрные глаза смотрели глубоко. Он остро и резко проникал своим взглядом под мою кожу, заглядывая вглубь души.

От такого взгляда было невозможно спрятаться и солгать.

Поневоле я вспомнила слова Заура о том, что Сурового предавали много раз. Я задалась вопросом: как они осмелились? Потому что я робела перед ним и, кажется, теряла часть себя.

— Я тебя напугал?

— Немного.

Суровый дотронулся до моего плеча сильными пальцами, погладив его. Мои щёки вспыхнули сильным румянцем.

Биение сердце ускорилось в несколько раз.

Суровый смотрел мне в лицо и не торопился снимать пальцы, осторожно рисуя шершавыми подушечками узоры на моей коже.

Под этой неспешной, едва ощутимой лаской мои мысли плавились горячим воском и хотелось стать ближе.

Хотя бы на мгновение…

Его глаза словно прожигали меня насквозь и я не могла оторваться от его взгляда. Глубокого и беспокойного, невероятно сильного.

Я с трудом опустила вниз ресницы, чувствуя, как они дрожат. Но мой взгляд упал на смуглую, бронзовую кожу его пресса, с хорошо проработанными, выпуклыми мышцами и чёрной дорожкой волос, уходящих вниз, под брюки.

Жаркие, откровенные картинки снова вспыхнули в моей голове. И я уже никуда не могла от них спрятаться. Они настигали меня всюду.

За любой, пристойной, чистой мыслью теперь маячил порочный намёк, сводящий с ума.

Не понимая, что творю, я подалась вперёд, немного задрав голову. Манящие губы Сурового были так близко и казались пропуском в рай.

Я не отдавала себе отчёт в том, что делать этого не стоит…

Я просто хотела попробовать его губы на вкус.

Однако у Сурового благоразумия и выдержки было в миллион раз больше, чем у меня. Когда мои губы были так близко, что я чувствовала жар его мятного дыхания, он остановил меня.

Суровый крепче сцепил пальцы на моём плече и отстранил меня. Мягко. Но решительно.

Он не хотел меня обидеть. Наверное, я просто была ему неинтересна, как девушка. Я просто стала жертвой ошибки, чужих козней и его очень пьяного состояния. Больше ничего.

Будучи в трезвом рассудке, Суровый ни за что бы не посмотрел в сторону такой простачки, как я, и точно не занялся бы со мной сексом.

— Не стоит. Кажется, ты куда-то шла? — ровным голосом спросил он.

— Да. Я… Я…

— Не стоит оправдываться. Просто забудь! Ты нужна мне не для этого. Ты должна мне только родить.

Суровый резко взмахнул рукой и встал, подойдя к камину. Он подкинул в него несколько поленьев.

Огонь вспыхнул с новой силой, осветив по контуру мощную, тренированную фигуру Сурового.

— Я просто не знала, что вы здесь. Иначе бы не спустилась, — сказала дрожащим голосом, проглотив слёзы, навернувшиеся на глаза.

— Как прошёл день?

Суровый прошёл до бара и налил себе скотча. Я заметила, что бутылка уже стояла сверху, как и стакан. Значит, мужчина отдыхал после тяжёлого дня и расслаблялся, а я ему помешала.

Мне стало неловко, что я причиняю такие неудобства. Захотелось развернуться и уйти, как можно скорее. Не просто уйти, но убежать без оглядки и забыть о неловкой ситуации, в которой я оказалась из-за своих надуманных чувств.

Можно сказать, что ситуация не просто неловкая, но для меня откровенно позорная.

Должно быть, Суровый смеётся надо мной в глубине души или ему просто плевать?