Всего чиновников первых восьми классов (помещенных в месяцесловах) было в 1777 году не более 6 тысяч, а в 1787 году — до 12 тысяч. Так как в конце 1770-х годов масонов было свыше 2 тысяч, то можно с полным вероятием предположить, что в ложах участвовало от 1/3 до 1/6 части чиновничества. Уменьшим вдвое эти дроби и возьмем вторую из них; все же получится очень высокий процент, если сопоставить организацию даже 1/12 части чиновничества и нестройную массу остальных лиц. Кроме того, за прямыми участниками лож стояли, конечно, их знакомые и близкие им лица.

Литература рационалистического масонства

Масонская литература, находившаяся в распоряжении русских «братьев» 1770-х годов, была весьма скудной. У них не было ни своего книжного издательства, ни какого-либо периодического органа[169]. Печатные книги масонского содержания выходили в России в эти годы и ранее почти исключительно на немецком языке. Но их также было немного. Наиболее раннее издание появилось еще в елизаветинские времена. Это — речь, сказанная в 1758 году в масонской ложе (какой именно — неизвестно) в Петербурге. Для 1760-х годов известно издание рижской ложи — речь, произнесенная знаменитым Гердером. К 1770-м годам относится одна речь в ложе Урании и одна в ложе Скромности.

Более часты были, по-видимому, не только на немецком, но и на русском языке — сборники песен. Ни один сборник от 1770-х годов, кажется, не сохранился, но что вообще они были — в этом сомневаться нельзя. А.Я. Ильину, который по-немецки не знал, в марте 1776 года Новиков подарил «песни масонские»[170], очевидно, на русском языке. Через день Я. Ф. Дубянский на память о закрывшейся ложе Астреи, поднес Ильину «книжку-песни» в красном кожаном переплете[171].

Из рукописной литературы в обращении несомненно были масонские «катехизисы», обрядники масонских лож. Описание убранства ложи, объяснение ковра и клейнодов, вопросы и ответы при посвящении, речи ритора и мастера ложи в виде готовых ритуальных формул — все это было не только справочником для заседания ложи, но и произведением литературы. В то время как братья, для которых масонство было лишь модой, зевали на собраниях при бесчисленном повторении все тех же обрядов, другие — искавшие в масонстве нравственной философии — старались вникнуть в священные формулы катехизисов, читали и перечитывали их. Списывали их для своего чтения и столичный канцелярист Ильин, и захолустный захудалый помещик Яковлев…

При скудном числе специально масонских произведений можно, однако, указать довольно обширный круг печатных изданий, вполне способных дать понятие о духовной пище «братьев». Это сочинения философско-нравственного характера, обычно проповедующие естественную мораль, иногда носящие оттенок сентиментализма. Такая литература на русском языке создана была масонами или при участии масонов; это источник, из которого черпали живую воду мудрости «братья» 1770-х годов.

Журналы

1) Многие статьи в «Ежемесячных сочинениях» к пользе и увеселению служащих, 1755–1764 годы[172] (особенно за первые их годы)[173], проводят один и тот же взгляд на жизнь — она есть только тлен и суета; в смертном теле есть, однако, вечная душа, которую надо укреплять и воспитывать принципами неуклонной морали. Этою мыслью проникнуты и духовные оды (частью переложения псалмов), и нравоучительные басни. Весь строй таких мыслей, несомненно, близок философии рационалистического масонства. Но в этом не только идейная близость — тут и личная связь. Авторы од и басен — А. П. Сумароков и М. М. Херасков. Первый как раз в конце 1750-х годов состоял в масонстве; второй был деятельным масоном в 1770-х и в 1780 годах[174]. Авторы и переводчики нравственных повестей и рассуждений — А. А. Нар-тов, кн. М. М. Щербатов, гр. А. Р. Воронцов. Все это лица, причастные к братству[175].

2) «Праздное время в пользу употребленное», 1759–1760 годы. Начиная именно с этих лет, в «Ежемесячных сочинениях» постепенно убывают произведения морализующей литературы. В «Праздном времени» сотрудничали Нартов и Сумароков; вероятно, первому принадлежат переводы нравственно-философских произведений[176].

3) «Трудолюбивая пчела», издававшаяся Сумароковым в 1759 году. Здесь, кроме самого Сумарокова и Нартова, писали в том же направлении Алексей и Семен Нарышкины.

4) «Полезное увеселение», 1760–1762 годы; выходило в Москве, издателем его был М. М.Херасков. Это наиболее живой из доновиковских журналов. Хераскову удалось объединить тесный круг постоянных сотрудников. Сам он и в стихах и в прозе постоянно затрагивал вопросы моральной философии; то же можно сказать и о ближайших его сотрудниках, таких, как А. и С. Нарышкины, А. А. Ржевский, Д. Аничков, Я. И. Булгаков[177].