– Тогда почему вы считаете, что он был сильно пьян?

– Да потому что он на ногах не стоял, его приходилось держать! Он был настолько пьян, что не понимал, что он говорит.

– Мистер Кац утверждает, что присутствующие кричали «слава Путину!», а когда он возмутился, его ударили по лицу.

Я понял, что происходит. Дело в том, что существует внутреннее положение, запрещающее увольнять сотрудника, обвиняющего в чем-то своё начальство или коллег до момента завершения служебного расследования. А оно может идти долго, да и острота ситуации потом спадёт, может, удастся устроиться в какую-нибудь станцию в загранке и отбыть, скажем, в Словакию. Он провалил тестирование по русскому – вот и решил пойти таким путём.

Вот ведь подонок…

– Такого не было.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– То есть, «слава Путину» никто не кричал

– Не припомню, чтобы я слышал что-то подобное…

* * *

На служебной стоянке – у меня было уже место на закрытой, директорской – меня встретил Бишоп, показал – надо поговорить. Мы сели в его машину – старый Меркурий. У большинства оперативных сотрудников ЦРУ машины старые и дешёвые, или новые и дешёвые, потому что когда столько времени проводишь за границей, машина в США не очень-то и нужна.

– Тебя вызывали?

– Да.

– О чем спрашивали?

– Кричал ли кто «слава Путину!» Кац сказал, что он возмутился и его за это ударили по лицу.

Бишоп ударил кулаком по баранке

– Вот с. а!

– Он провалил тест. Хочет спрятаться за служебное.

– Да я понимаю… что ты им сказал?

– Что ничего не было. А Кац был пьян.

– Отлично.

– Не думаю, что они мне поверили.

– Пофиг, сейчас не те времена. Это в 90-е могли за грязь на коврике вышвырнуть. Сейчас люди нужны особенно на русском направлении. Но этого поляка надо вышибить из отдела.

– Да ты что, оставьте его. Он знает, что он никчёмное дерьмо и долго ему не продержаться.

– Нельзя работать с людьми, которые норовят ударить в спину.

Бишоп помолчал.

– Моё назначение на Москву уже готово. Теперь придётся выжидать… недели две как минимум, а то и месяц.

…

– Ты идёшь ко мне депьюти. Не возражаешь?

Я пожал плечами

– Москва? Да нет

– Москва, Москва. Если бы не этот польский подонок…

Бишоп снова со злостью ударил кулаком по рулю.

* * *

Через неделю – я как обычно приехал утром на работу – и тут мне позвонили и сообщили, что меня ждут на шестом этаже.

Если вас вызывают на шестой этаж, это значит что у вас большие неприятности. Почти всегда. Бывают конечно и награждения – но в ЦРУ и награждения часто означают неприятности, просто отсроченные во времени.

Без очереди я зашёл в кабинет ЗДО – заместитель директора по операциям. Третий человек в иерархии управления после директора и ЗДР – зам директора по разведке, который одновременно является первым заместителем директора. В отличие от имён директора и ЗДР – имя ЗДО является государственной тайной.

В кабинете ЗДО было отшторено окно, что здесь происходит очень редко, присутствовал и начальник управления Восточной Европы. Я понял, что дело с той вечеринкой получило какое-то неожиданное и неприятное продолжение. Скорее всего, слили в прессу.

– Что произошло, сэр? – спросил я.

Начальство смотрело на меня так, как будто я плюнул на американский флаг

– Стэн даёт показания в Конгрессе, – сказал начальник Восточной Европы.

– По поводу?

– Ирак. Его имя всплыло в связи с коррупцией.

Я ничего не ответил. Все смотрели на меня, – а я на них. Все понимали, что кто-то настучал, и все понимали, что, скорее всего, это Кац. Обратившись в Конгресс, он стал его осведомителем и тем самым отрезал себя от нас. Мы больше не были коллегами.

Мерзость какая.

– Что ты об этом знаешь? – спросил ЗДО. – Ты был его депьюти в Ираке. Он – что, и в самом деле тащил в карман?

– Нет, сэр.

Мелькнуло перед глазами – иранский ковёр, вываленные из мешка деньги на нем, Бишоп и тот судья делят деньги. Три пачки в одну сторону, одну в другую. Интересно– тот судья ещё жив?

– Ты уверен?

– Абсолютно, сэр. Я ничего об этом не знаю.

Начальство переглянулось.

– Мы тебе верим. На тебя не выходило ФБР или Конгресс? Повесток нет?

– Нет

Заговорил ЗДО:

– Стен… в общем, его назначение на московскую станцию уже было подписано. Как и твоё – депьюти. Он сам тебя выбрал. Теперь, понятное дело, ему не уехать, это будет расценено как признание вины и попытку сокрыть обвиняемого. А вот тебя надо спрятать. Стен хотел, чтобы ты поехал в Москву. Как ты смотришь, чтобы поехать вместо него?

Начальник московской станции. В сорок лет…

– Сэр, я готов – ответил я.

– Ты точно готов? – сказал начальник Восточной Европы. – Мы знаем, что ты свободно владеешь русским и сам из эмигрантов. Но у тебя за плечами только одна станция в качестве начальника, и то на очень короткое время.

– Хуже он все равно не сделает, – сказал ЗДО, – хуже просто некуда уже. Нас прессуют по всем углам.

ЗДО встал, показывая, что аудиенция окончена.

– Там сейчас никого нет, – сказал он, – начальник нужен как можно быстрее. Собирай вещи…вылетаешь первым же рейсом.

Знаете… у каждой службы… разумеется кроме тех, которые полное дерьмо – есть нечто… скажем так, некий священный Грааль. Место откуда всё начиналось. Место, ради которого всё было задумано. Место, до которого нужно дойти. Для ЦРУ священным Граалем всегда была Москва.

Город, в котором начинались и заканчивались почти все европейские пути вот уже последние лет триста…

* * *

Я прилетел в Москву в самый разгар противостояния… уже был отравлен Сергей Скрипаль, бывший перебежчик, в Сирии ситуация балансировала на грани открытого противостояния. С обеих сторон прошла массовая высылка дипломатов, по моему самая массовая со времён Холодной войны. Работа станции была почти парализована – и это в то самое время, когда вот-вот могла начаться война.