однако можно удержать их в рамках… в конце концов, наше княжество и Антрацитовые земли разделяет достаточно большое расстояние, чтобы до них и их соседей не дошли сплетни о недостойном поведении царевича, — Дэйм помолчал чуть, глядя мимо Юлиссы, и добавил: — Мне жаль, что тебе пришлось столкнуться с проявлением… этой личной инициативы. Я не предполагал, что кто-то из претендентов решится на что-то серьёзнее болтовни в перерывах между этапами.

— А тот крысолов… прости, баюн с вином с какого-то там острова?

— Он, по крайней мере, применял свой талант в рамках прохождения этапа, — судя по тени, мелькнувшей в очах властного, применение оного таланта даже на отборе Дэйма мало радовало.

Юлиссе, признаться, тоже не понравилось.

— Думаешь, Динеш и впрямь всего-навсего хотел привезти домой… утешительный приз?

— Царевич младший сын магараджи и выбор у него, как у большинства последних отпрысков правящих семей, не столь уж широк. Он не наследник, не второй сын и мать его лишь третья жена, взятая в супруги во имя скрепления союза со степными стаями оборотней.

— В Антрацитовых землях принято многожёнство?

— Да. Ты не знала?

— Не интересовалась как-то.

О гаремах слышала, а о количестве жён нет. Гадай теперь, в каком качестве Динеш заботиться о ней желал — законной супруги или редкого цветочка, точнее, птички в клетке, пардон, в гареме?

— Он воспользовался знаниями старших братьев, неоднократно участвовавших в наших отборах и потому имевших представление о том, как и что здесь устроено, и нюхом оборотня, чтобы найти твою комнату, — продолжил Дэйм. — Говорит, что это было несложно.

— Говорит? То есть он во всём сознался?

— Конечно. Какой резон отпираться?

— Ты его пытал? — подозрительно прищурилась Юлисса.

— Тьмы ради, Юлисса, какие пытки? — мужчина одарил её глубоко возмущённым взглядом. — Парень сам соловьём запел, стоило только напомнить о немедленном возвращении с пустыми руками под отчее крыло. Поэтому клятвенные уверения магараджи о собственной непричастности вызывают закономерные сомнения.

— Хорошо. Тогда у меня вопрос. Почему розы стали появляться только с воскресенья? Если Динеш вроде как влюбился в меня с первого взгляда и найти мою спальню легче лёгкого… в отличие от прохождения этапов отбора. На третий он мог ведь и не пройти.

— Ответ довольно прост, — сообщил Дэйм с видом гениального сыщика. — В воскресенье твоя подруга вернулась в мир людей.

— То есть Динеш опасался Арнетти? — опешила Юлисса. — Да она спит крепко, нужно нечто основательное, чтобы её разбудить… землетрясение там или душераздирающий вой, например.

— Царевич молод, неопытен, не особо тренирован и неловок, как мы оба видели, — заметил властный снисходительно. — Для идеального претворения его плана требовалось полное отсутствие свидетелей. И как, по-твоему, он должен был соблазнять тебя… сладкими речами, если бы за стеной находилась Арнетти, способная в любой момент зайти, услышав голоса по соседству или подозрительный шум? Поэтому и навещать твою комнату царевич начал с воскресенья.

А крышу самого корпуса?

И, кстати, воют ли гиены? Если не животные, то оборотни?

— Что ж, хорошо то, что закончилось хорошо, — отозвалась Юлисса.

Только закончилось ли? Вероятно, происшествие с Динешом действительно исчерпано и говорить тут больше не о чем, но на часть вопросов не нашлось ответов, а расспрашивать Дэйма о семейных проклятиях и вторых ипостасях вот так, стоя в коридоре… неподходящие обстановка и момент для серьёзного разговора. И мужчина запросто мог свернуть беседу, даже не начав толком, под предлогом срочных дел, требующих немедленного его участия.

— Надеюсь, инцидент не вызвал у тебя желания поскорее покинуть Чайку и вернуться домой? — уточнил Дэйм с подчёркнуто любезным выражением лица, словно ему всё равно, что бы Юлисса ни ответила, хоть «этот бал мечта всей моей жизни», хоть «сваливаю сию же минуту».

— Нет, что ты, — поспешно возразила Юлисса. — Я с нетерпением жду бала.

— Значит, увидимся вечером?

— Да.

— Тогда до вечера, — Дэйм склонил голову на манер светского прощания и направился к лифту.

— До вечера, — пробормотала Юлисса и ушла в свою спальню.

Гости начали прибывать в замок уже во второй половине дня, о чём красноречиво свидетельствовало появление соседей, шум и суета в коридорах. Они заняли спальни на первом этаже, на третьем и свободные на втором, возродив в Юлиссе привычное раздражительное человеконелюбие. Конечно, стены Чайки даже в более новых корпусах не чета фанерным перегородкам многоквартирных домов в мире людей, но после почти недели в относительном одиночестве и тишине мысли о ходящих взад-вперёд соседях вызывали недовольство. К тому же при ближайшем рассмотрении оказалось, что конкретно в этот корпус поселили исключительно женщин, явно незамужних. Во всяком случае, мужчины Юлиссой обнаружены не были, а у дам если и имелось сопровождение, то исключительно какая-нибудь немолодая родственница.

И да, служебный лифт стал подниматься и на третий этаж тоже.

Может, права Арнетти, когда говорила, что лифт был неисправен.

Оставшееся время Юлисса посвятила тщательной подготовке к балу. Не раз и не два ловила себя на ожидании звонков с традиционными поздравлениями от друзей и знакомых и сигнала оповещения о поступившем сообщении, как обычно бывало в мире людей. Не всегда ведь получалось собраться всем и сразу, а некоторые жили в других городах или вовсе в других странах.

Однако телефон, понятное дело, молчал. Да и включён был потому, что Юлисса привыкла смотреть по нему время.

И маму не поздравишь и заранее заготовленный подарок не отдашь… Юлисса предупредила маму, что отправляется на несколько дней на ту сторону, и родительница, привыкшая к манере дочери внезапно срываться навстречу неизвестности, лишь пожелала ей удачи. Кто же предполагал, что Юлисса задержится здесь аж до самого праздника?

Ещё вещи вот. Уложить их в чемодан сейчас, пока свободное время есть, или завтра разбираться будет?

А что завтра, помимо тоже традиционно позднего подъёма и факта, что год новый настал? Возвращение домой или… что?

Бесы бы побрали эту Ребекку с её подъё… намёками! Ясно, что о гипотетическом предложении дядюшки она упомянула отнюдь не из желания гостью порадовать, но дабы внести смуту в мысли последней, подгадить родственничку и насладиться произведённым эффектом.

Предложение чего?

Руки и сердца?

Или тёпленького местечка официальной фаворитки и местного командного талисмана?

Или очередного портрета в коллекцию?

Когда за окном сгустились сумерки, Юлисса поняла, что ей категорически не хватало скрипа снега на улице, расцвеченной фонарями белизны, мигающих