– Вы мне этого прежде не говорили, сэр!

– А вы не спрашивали. У нас, знаете ли, здесь, в деревне, не принято трепаться о своих делах.

То была откровенная грубость со стороны Даули, но уж очень достал его с самого утра своим скептицизмом этот столичный инспектор.

– Вам известно, где он был вчера?

– Да. И еще я знаю, что вчера вечером вы заинтересовались задней шиной автомобиля, хотя и не озаботились сообщить о причине подобного внимания мне.

Следует отдать должное Лотту – он оценил шутку в свой адрес и рассмеялся от души.

– Да провалиться мне на этом самом месте! – воскликнул он. – Отдаю вам должное, мистер Даули. Вы хорошенько проучили меня.

Суперинтендант смягчился и тоже улыбнулся:

– Все нормально, друг мой. Как-нибудь потом расскажете мне, к чему все это. А пока…

В глубине дома мелодично прозвенел звонок.

– Наверное, адвокат, – предположил Лотт. – Надо бы поговорить с ним, пока члены семьи его не перехватили.

Он выскользнул в холл – как раз в этот момент дворецкий Уиллинг принимал у мистера Хафкасла шляпу. Детектив подошел и показал ему свое удостоверение.

– Можете уделить мне пять минут, сэр? – спросил он.

Хафкасл посмотрел на удостоверение и помрачнел.

– Разумеется. Уиллинг, сообщите миссис Стеррон, что я загляну к ней через несколько минут. Идемте в библиотеку, инспектор.

В библиотеке никого, кроме них, не было, и Лотт коротко объяснил причину своего присутствия в доме. Хафкасл кивнул.

– Так и знал, что произойдет нечто подобное, когда они вдруг перенесли слушания, – заметил он. – И когда суперинтендант начал расспрашивать меня о завещании.

– Вы оказали бы нам поистине неоценимую помощь, если хотя бы в общих чертах ознакомили с сутью документа. Нет, конечно, я понимаю, вы имеете полное право не разглашать пока эту информацию, но, побеседовав с мистером Стерроном, я узнал, что он не возражает, даже горит желанием помочь нам.

Мистер Хафкасл задумался, затем все же принял решение:

– Что ж, хорошо. Вы можете взглянуть на завещание. Оно у меня с собой. – Он открыл черный портфель. – Признаюсь, я был немного груб с этим суперинтендантом, но ведь и он вел себя не слишком вежливо.

Лотт улыбнулся. Он представил, как прямолинейный Даули достал этого юриста.

В завещании были те же пункты и распоряжения, что и в записях, которые показала суперинтенданту секретарша Грейс Наутен, а тот, в свою очередь, рассказал о них инспектору.

– Значительная часть имущества отходит мистеру Джеральду Стеррону, я правильно понимаю, сэр? – тихо спросил Лотт.

Мистер Хафкасл не сводил глаз с инспектора, пока тот читал завещание. Он тоже отличался быстрой реакцией и сообразительностью.

– Да. И еще, как мне кажется, инспектор, это избавит вас от заблуждений, а всех остальных – от многих неприятностей, если я вкратце поясню, что подразумевают условия данного завещания. Давайте присядем?

– Сэр, вы не возражаете, если я попрошу суперинтенданта Даули присоединиться к нам? Сейчас он в кабинете, и ему, несомненно, будет интересно послушать, что вы собираетесь рассказать.

– Конечно. Сходите за ним.

Через минуту Лотт вернулся вместе с суперинтендантом Даули. Мистер Хафкасл протянул ему руку для рукопожатия.

– Я должен извиниться перед вами, суперинтендант. Не очень вежливо обошелся с вами во вторник.

– Вы очень добры, сэр. И, разумеется, то была целиком моя вина. Или же можно все свалить на погоду, – улыбнулся Даули.

Мужчины расположились возле одного из окон и как можно дальше от дверей. Суперинтендант тоже просмотрел завещание – выдавать Грейс Наутен он не собирался, – и мистер Хафкасл продолжил:

– Я говорил инспектору Лотту, что, вероятно, могу избавить его от неверных выводов. Вы уже составили общее представление о положении дел в этой семье из моих показаний на слушаниях, суперинтендант, но, наверное, мне все же надо кое-что уточнить и дополнить. Как я тогда говорил, владельцы поместья связаны по рукам и ногам долговыми обязательствами, и продлится такое положение еще много лет. Капитан Стеррон в молодые годы… надеюсь, все сказанное останется между нами… чрезмерно увлекался азартными играми и не лучшим образом распоряжался своими акциями. Намерения у него были самые лучшие – он старался упрочить финансовое положение поместья и занимался всеми этими рискованными играми не ради развлечения или удовольствия. Но каков бы ни был мотив, результаты оказались катастрофические. Да, от продажи акций капитан Стеррон получал выручку, но небольшую, потому как продавать их в ту пору было невыгодно. К счастью, он тогда не попытался продать недвижимость в Ливерпуле, которая являлась в ту пору основным источником его доходов. Если бы не война, семья могла бы вообще потерять Феррис-Корт, однако то время не только немного его взбодрило, но еще и позволило сэкономить немало средств.

Мистер Хафкасл вытащил из портфеля бумаги и продолжил:

– В тысяча девятьсот двадцать четвертом году капитан Стеррон начал восстанавливать и перестраивать разрушенное. Был основан инвестиционный фонд – договор у меня в руках – о накоплении и реинвестировании всех доходов от недвижимости в Ливерпуле сроком на двадцать один год. Стеррон рассчитывал, что к тысяча девятьсот сорок пятому году на счетах фонда накопится сумма, достаточная для полного восстановления поместья в прежнем виде. И в этот промежуточный период средства, поступающие владельцу, были строго ограничены. И теперь, когда капитан Стеррон мертв, его правопреемникам придется выплачивать налоги за вступление в наследство, а у них нет ни фонда погашения долга, ни страхового полиса, из которого можно было бы взять деньги и сделать это. Налог на право вступления в наследство выплачивается на протяжении восьми лет – это оговорено законом, – за это время мистер Стеррон не получит ни пенни дохода, лишь какие-то крохи для поддержания поместья в порядке. Земли вместе с домом придется сдать – если в наши дни это вообще возможно, поскольку находится все в плачевном состоянии и не соответствует элементарным современным требованиям. Даже после выплаты налога за право вступления в наследство пройдет немало времени, прежде чем поместье восстановится после этого нового удара. И последнее потребует от нового владельца огромных усилий, можно сказать – жертв.

– Прошу прощения, сэр, – произнес инспектор Лотт, – разве у мистера Джеральда Стеррона нет собственных источников доходов, не считая тех, которые он рано или поздно может получить от поместья?

– Да, доходы имеются, но их хватает лишь на самые насущные нужды. У него большая семья – жена, два сына и четыре дочери, учатся в школе или совсем еще маленькие. Доходов от бизнеса, которым он занимался, вполне достаточно, чтобы содержать семью и жить в комфортабельном доме в Хиндхеде, но не более, на остальное просто не