«Вот перед вами я — часть, половина всей вашей заботы,

Видите вы, я каков; помните, был я каким!

А ведь недавно б я мог, коли птицы мне б отдали царство,

Первым над первыми быть в этом народе моем;

Ныне же я ускользнул из костра, лишь тенью пустою,

Рема великого днесь призрак остался один!

Горе! Где Марс, мой отец? Если правду вы нам говорили,—

Дал звериное он вымя подкидышам нам.

Был я волчицей спасен, а погиб от руки гражданина —

Знать, милосердней его даже волчица была!

Яростный Целер, пускай твою душу железо погубит,

Как погубило мою; смертью кровавой умри!

Брат мой того не хотел: мы взаимно друг друга любили;

Манам он отдал, что мог — отдал он слезы свои.

Вы заклинайте его и слезами, и вашим кормленьем,

Чтобы торжественный день он учредил в мою честь!»

Бросились оба обнять дающего им порученье,

Но ускользнула из рук быстрая призрака тень.

Только лишь призрак исчез, развеялось вслед сновиденье.

Оба открыли царю то, что сказал его брат.

Ромул внимает словам и Ремуриями называет

День для свершения всех таинств усопшим отцам.

Долгие годы прошли, и в этом названье ослабла

Первая буква, свой звук резкий на мягкий сменив.

Стали Лемурами звать и безмолвные души усопших —

Так изменился и смысл этого слова у нас[205].

Поскольку Лемурии праздновались 9, 11 и 13 мая, считается, что в один из этих дней и погиб Рем. Чтобы задобрить духи умерших и отвратить их от своих домов, по ночам во время Лемурий отцы семейств проводили особый обряд:

В полночь, когда тишина наступала, и все засыпали,

Лай умолкал собак и щебетание птиц,

Помнящий древний обряд и умеющий бога бояться

Тут поднимается, сняв обувь свою, босиком;

Пальцами знак он дает, прижимая их к пальцу большому,

Чтобы бесплотная тень не повстречалася с ним.

После же, руки свои омыв проточной водою,

Он, отвернувшись, берет черные в руку бобы;

Бросив их, он говорит: «Бобы я эти бросаю,

Чтобы себя и своих ими от вас уберечь!»

Девять раз говорит он так без оглядки: считают,

Что подымает их тень, следом незримо идя.

Снова коснувшись воды, он в темесскую медь ударяет

И умоляет уйти тень из-под крова его.

Девять раз повторив: «Уходите вы, отчие маны!»,

Он, обернувшися, свой этим кончает обряд[206].

Рем был похоронен на Авентинском холме[207]. После его смерти в городе началась эпидемия неизвестной болезни («мор»), которую античные авторы рассматривали как гнев богов. По свидетельству Сервия, «тогда обратились к оракулу, а тот ответил, что следует умилостивить манов погибшего брата; поэтому всякий раз, когда Ромул совершал какой-либо торжественный обряд, рядом с ним ставились курульное кресло, скипетр, корона и прочие знаки царского достоинства, чтобы было видно, что они равноправны во власти»[208].

Глава третья. Война и мир

Похитители девушек

Считается, что территория, которую при Ромуле занимал Рим, вероятно, охватывала холмы Палатин с Велией, Целий, Эсквилин, Квиринал, Капитолий и часть долины Форума. Границы же римской области в целом пролегали тогда на расстоянии не более шести миль от города[209]. Так, например, по сообщению Страбона, «между 5-м и 6-м камнем, обозначающим мили от Рима, находится местность под названием Фесты. Эту последнюю считают границей тогдашней римской области. Здесь и в некоторых других местах, как в бывших пограничных пунктах, в один и тот же день жрецы совершают жертвоприношение»[210]. Тем не менее Плутарх считал, что впервые границы римских владений обозначил лишь царь Нума, поскольку «Ромул не хотел мерить свою землю, чтобы не признаваться, сколько земли отнял он у других»[211].

По свидетельству того же Плутарха, Ромул поселился в новом городе на Палатине «близ лестницы, называемой „Скала Кака“ [Scala Caci] (это подле спуска с Палатина к Большому цирку). Там же, говорят, росло священное кизиловое дерево, о котором существует следующее предание. Как-то раз Ромул, пытая силу, метнул с Авентина копье с древком из кизила. Острие ушло в землю так глубоко, что, сколько людей не пытались вырвать копье, это никому не удалось, а древко, оказавшись в тучной почве, пустило ростки и постепенно превратилось в изрядных размеров ствол кизила. Последующие поколения чтили и хранили его как одну из величайших святынь и обнесли стеной. Если кому-нибудь из прохожих казалось, что дерево менее пышно и зелено чем обычно, что оно увядает и чахнет, он сразу же громогласно извещал об этом всех встречных, а те, словно спеша на пожар, кричали: „Воды!“ — и мчались отовсюду с полными кувшинами. При Гае Цезаре стали обновлять лестницу, и, как рассказывают, рабочие, копая рядом землю, ненароком повредили корни дерева, и оно засохло»[212].

Благодаря археологическим раскопкам, проведенным на Палатинском холме, ученые выяснили, что первые римляне обитали в небольших (около 30 квадратных метров), но довольно удобных хижинах. Эти хижины были овальными или прямоугольными; каркасом служили дубовые столбы, поддерживавшие стены и крышу. Стены сооружали из сплетенных прутьев и соломы (или тростника), а затем обмазывали глиной. Крышу хижины делали островерхой и покрывали тростником или соломой. Рядом с центральным столбом, поддерживавшим кровлю, находился очаг, а прямо над ним в крыше имелось отверстие для дыма. Сбоку от входной двери прорубали маленькое окошко, а непосредственно над дверью устраивали небольшой козырек (скат крыши), опирающийся на два столба, который служил защитой от дождя. Чтобы хижину не затопляло водой, вокруг нее прокапывали ровик. Такие дома воздвигались прямо на земле и каменного фундамента не имели. Лишь позднее их стали возводить на невысоких основаниях из туфовых камней.

Палатинская хижина. Реконструкция

Согласно античной традиции, в такой же деревянной хижине, покрытой тростником, жил и Ромул на Палатинском холме[213]. Позднее римляне сделали жилище первого царя святилищем и после пожаров, нередко случавшихся в городе, постоянно восстанавливали его в первоначальном виде. Например, известно, что во времена императора Августа, то есть более 700 лет спустя, хижина Ромула горела дважды — в 38 и 12 годах до н. э.[214], и оба раза восстанавливалась. Дионисий Галикарнасский, сообщая о том, что Ромул и Рем в молодости жили в