К сожалению, это не решило проблему. Король Якоб продолжал любить покойную. И до такой степени, что без конца пытался вызвать ее дух. Барбара не выдержала, вернулась. Духом, естественно. И позволила несчастному супругу себя обнять. Возможно, опомнилась после смерти. С тех пор привидение Барбары так и шляется по замку, отмечая свое присутствие стонами, шорохами и криками. Располагавшийся ранее во дворце санаторий ЦК КПСС был закрыт. Мир хижинам — война дворцам. Кому нужна дворцовая коммуналка с подселением покойной грешной души, оплакивающей свое и чужое неправильное поведение? А тут еще последний князь Доминик не выдержал «разгуляя» Барбары и стал похаживать по подземным лабиринтам…

— Я не успела отыскать ничего примечательного для нас в Екатеринбурге и на реке Чусовой, — посетовала Наташка и, забыв про свои рекомендации, налила мне кофе. Себя, само собой, тоже не забыла.

— Мне кажется, и там надо искать пещеры и подземные лабиринты, — авторитетно заявила я, очередной раз заглядывая в маленькое зеркальце. Никаких положительных изменений на физиономии!

Наташка тут же полетела к компьютеру, и вскоре последняя тайна ее очередного вымышленного приключения была раскрыта. По предположению профессора Малахова, в пещере на реке Чусовой запрятан клад Емельяна Пугачева. В коллекции ученого имелась малахитовая пластинка, на которую он однажды обратил очень пристальное вооруженное внимание — через сильную лупу. Следствием было открытие — узоры камня изображают людей в старинных меховых шапках на фоне скал, задумчиво нависших над водой. Один человек показался Малахову очень похожим на Емельяна Пугачева. Разумеется, по историческим портретам и описаниям. А главное, малахитовые узоры давали еще и пояснительную записку. На одной скале имелась надпись «КЛАДЪ», а внизу — «ТАВАТУ…». Последнюю надпись Макаров расшифровал как название озера Таватуй, расположенного по соседству с Екатеринбургом. Скалы напомнили ученому фрагменты берегов реки Чусовой, также протекавшей недалеко от озера. Увеличенная фотография упомянутой малахитовой пластинки в свое время публиковалась в журнале «Наука и жизнь».

Несколько лет поисков — и в результате успех. Обнаружено место залегания большого количества металла. Дело было за формированием экспедиции для изъятия ценностей. Но не зря Пугачевский клад считается заговоренным. Профессор Малахов неожиданно умирает, малахитовая пластинка и записи ученого с координатами места нахождения клада бесследно пропадают.

Наташка задумалась, о чем свидетельствовали насупленные брови и сложенные в трубочку губы. Правая рука поддерживала подбородок. А чтобы нечаянно не отвалился! Левой Наташка опиралась на стол — дополнительная превентивная мера, страхующая от падения вниз следом за своим подбородком. А вдруг все же отвалится? То, что это была стадия очень глубокой задумчивости, сомнений не вызывало — подруга напрочь забыла про угрозу мимических морщин. В отличие от нее, я пребывала в стадии безмятежного ожидания результатов. Может, она вспомнит нечто особенное, тогда и задумаюсь.

— В твоем доме наверняка ничего не осталось от прежней сладкой жизни, когда у вас везде конфеты валялись. Даже в мусорном пакете. Какой дурак не вытащил упаковку, прежде чем этот пакет под мусор приспособить?

Наташкино высказывание никак не укладывался в моей голове. Я ждала от нее совершенно иной поисковой деятельности в лабиринтах памяти. Соответственно, более интересных находок.

— Особо не напрягайся. Меня устроит хоть какой-нибудь завалящий леденец, лишь бы заглушить горечь воспоминаний о том, чего со мной никогда не было.

— Завалящий? Есть… «Стрепсилс» называется, — поспешно откликнулась я, дабы не быть обвиненной в равнодушии. И даже предприняла попытку немедленно сбегать к аптечке, да только подруга решительно ее пресекла. Ну не хотелось ей объедать мою семью лекарственными средствами.

Пора было подводить итоги и делать разумные выводы. С итогами справились быстро, а вот разумные выводы… Единственное, на чем сошлись — покойный Володька Кириллов если и обворовал Третий рейх, то добычу по всем указанным в прощальном письме местам не перепрятывал. Мороки много. Тем не менее будучи увлеченным копателем-одиночкой, что-то где-то он все-таки нарыл. Допустим, обнаружил реальный клад или документы, раскрывающие тайну захоронения. У каждого свои, разные по степени безумности увлечения — от постоянных поисков приключений до проматывания в пух и прах своего и чужого имущества. Меня, например, в собственный хорошо знакомый дачный подвал не загонишь, чтобы отыскать банку соленых огурцов, старую, которую сама же несколько лет назад на задворках одной из полок схоронила, освобождая место новым штабелям заготовок. А тут с энтузиазмом и риском для жизни лезть в незнакомые лабиринты страшных подземелий в поисках чужих, сомнительных кладов! Да жуть несусветная. А если представить, что клады еще и заговоренные… Столько пугающих страшилок в Инете на эту тему! Интересно, кто заговорил мою банку с огурцами?.. Что-то все перепуталось.

Наташка мерила шагами собственную кухню, и я невольно пожалела, что по метражу она меньше моей. Не так часто подруга мельтешила бы под носом, уже в глазах рябит. Устала отслеживать ее нестроевую подготовку.

— Определенно, Кириллов отыскал нечто интересное, — побарабанив пальцами по столу, заметила я. — Не зря же треплют нервы его семье. А прощальное письмо, возможно, и не им написано. Тогда тем более не для тебя. Цель — увести заинтересованных соискателей Вовкиной находки далеко от нее. И развеять их догадки на все четыре стороны. Начиная от Калужских каменоломен и заканчивая подземными галереями на реке Чусовой. С заездом в белорусский Несвиж и подмосковное Монино.

— И кто-то на эту подставу клюнул!

Не дойдя до окна, Наташка круто развернулась и ткнула в мою сторону указательным пальцем. Можно подумать, это я попалась на крючок.

— Я уже поняла, почему отсортировали мои фотографии. И сделал это человек, который помнит мою юную внешность не по рассказам. Решил, гад, подсказать, что я по старой памяти прячу у себя выкопанные Володькой клады. А двенадцать радзивилловских апостолов в моем почтовом ящике замурованы.

— Другого места не нашлось?

— Вопрос не ко мне! В письме имеется ссылка на ностальгию по этому почтовому ящику. Правда, последнюю записку Вовка посылал мне по старому адресу. Но если бы там появилось что-то необычное, новая обладательница коммунальных хором графиня Милка Дашковская-Винтер-Келлер уже давно бы нарисовалась[3]. Впрочем, она скорее всего в Зальцбурге.

— Если не вылезать из машины, я не очень буду пугать окружающих?

— Да в принципе нет… К тебе просто надо попривыкнуть. А ты это к чему? Собираешься жить в моей «Шкоде», пока с тебя вся аллергическая шелуха не сойдет? Или считаешь необходимым взломать Милкин почтовый ящик?

— Нет такой необходимости, его и без нас уже взломали. Адресованное тебе прощальное Володькино письмо стало не только твоим достоянием. Я вот думаю, а не скатать ли нам все-таки в Царицино? Туда, где фактически проживает его семья. — И оторвав взгляд от посудного полотенца, которым подруга утешилась, перестав бегать по кухне, посмотрела ей в глаза мягким бесхитростным взглядом.