Не тут-то было. Всё утро я маялась, изыскивая предлоги для нахождения в «людных» местах, злилась на себя за никак не желавшую утихать надежду на встречу с синеглазым, и потихоньку расстраивалась. Когда после обеда меня позвали в медотсек – какой-то совершенно незнакомый мне инопланетянин, я воспряла духом – почему-то думала, что там будет сам Айрдан. Вряд ли он доверил бы меня этой Лалире, или как там её. И я даже заготовила фразу, частично позаимствованную у него же: «Простите, я виновата, чем могу искупить?», но она не пригодилась, так как объект моих извинений не появился.

– Как Вы себя чувствуете? – заботливо спросил мой новый знакомый, когда я вылезла из медкапсулы – я стремительно обрастаю межпланетными знакомствами, вот только какими-то сомнительными. – Голова не кружится? Дезориентация в пространстве? В глазах не двоится? Головные боли? Боли в спине? Что-то ещё беспокоит?

– Нет, нет, нет, – честно отвечала я, приврав только на последний вопрос – меня беспокоил их киару. Очень. Его дальнейшая судьба, и своя тоже. Но Наарри – кажется, его так звали, – интересовало, очевидно, исключительно моё физическое состояние.

– Если что-то почувствуете странное, пожалуйста, сразу приходите сюда, Мария Романова, – серьёзно сказал Наарри, а я окончательно убедилась, что никто не произносит мои имя и фамилию так, как киару. Или же я пристрастна, что более вероятно и более печально.

– А что с Лалирой? – не удержалась от вопроса.

– Она… – он замялся, видимо, подыскивая слово. В отличие от встречавшихся мне до этого руан, он говорил на русском с выраженным акцентом, делал паузы в словах, и пару раз даже не справился с падежами. Хотя я на их языке, наверняка, говорю куда хуже… – арестована? – не уверенно предположил он, наконец. – Будет суд.

– И что ей грозит? – я не могла понять, что именно испытываю по отношению к этой безумной женщине. С одной стороны, я на неё очень зла и хочу, чтобы она получила по заслугам. С другой стороны… я ведь осталась жива, и вдруг это поможет спасти киару? Тогда я, наверное, готова всё простить.

– Это не Ваше дело, Мария Романова, – ответил Наарри и забавно смутился, видимо, поняв, что прозвучало очень грубо. И даже добавил. – Простите.

Настаивать я не стала, в конце-то концов, это, наверное, действительно не моё дело. Вежливо попрощалась и покинула медотсек, торопясь, пока решительность меня не покинула, к каюте киару Айрдана. Когда дверь никто не открыл, и сама она тоже не открылась, я даже обрадовалась – всё же как-то неудобно было, а так, может, он найдёт меня сам. Как-то ведь он узнавал до этого, что я его разыскиваю? Этой мыслью я себя подбадривала до вечера… а потом поняла, что не придёт. И не откроет. Но зачем-то всё-таки сходила ещё раз. С предсказуемым результатом.

Честно говоря, я сама не знала, что скажу и зачем его ищу, просто разлад с киару – это даже и ссорой-то назвать нельзя – напрочь лишил меня тех остатков спокойствия, которые у меня ещё были.

Может быть, отправиться в медотсек и прямо спросить у этого забавного Наарри, где прячется Айрдан-что-то там-Ши? Или посреди ночи отправиться в заветную каюту? Должен же он там хоть когда-то появляться? Но… вдруг он там будет не один? Почему-то от последней мысли стало совсем грустно и паршиво, хотя, казалось бы, а какое мне, собственно, дело? Я же не планирую своё «долго и счастливо» с ним, а кроме того, он почти прямым текстом заявил, что нет у меня никакого права мешать ему самоубиваться, и он лучше знает, что ему важнее. И не поспоришь ведь. А то, что мне хочется царапать его дверь и биться об неё головой – это побочный эффект вируса, не иначе.

Почему-то я наивно полагала, что нас привезут на родную планету наших «похитителей», впрочем, не я одна. Мы даже гадали – как у них там всё организовано, будет ли для нас экскурсия, да и просто – можно ли нам будет пройтись по улицам, посмотреть. Какая у них атмосфера, вдруг есть какой-то ядовитый для нас газ, и нам придётся носить скафандры… Чем ближе был конец путешествия, тем больше было таких разговоров, а может, это я, лишившаяся общества синеглазого киару, стала больше в них участвовать, хоть они и навевали на меня смутное беспокойство. Ведь где-то там дети киару… и его жена? Жёны? И ему придётся им сказать о том, что он вскоре снова улетит и, может, никогда уже не вернётся. Потому что за вирусом ко мне никто не приходил. Я терялась в догадках: может, киару взял у меня кровь, пока я была без сознания? Или вирус ещё не дозрел? А может, он, руководствуясь своей нечеловеческой логикой, считает, что принять от меня вирус – хуже, чем смерть? Иногда на меня нападали разные экстремальные идеи – подстеречь киару и… укусить. Как и планировала, да. Или же поцеловать. Но это если он сопротивляться не будет, и вообще, поведёт себя как-нибудь мило… иначе я просто не осмелюсь к нему подступиться.

Ещё мне хотелось расспросить кого-то – а что же со мной, как там вирус себя ведёт – ещё жив, или уже всё, того, но я почему-то опасалась спрашивать Наарри – вдруг он не в курсе, что да как. Вряд ли, конечно, но что-то я теперь никому не верю. И всё надеюсь вопреки очевидному на диалог с киару.

Планета оказалась пустой. Никого, кроме нас. И ничего, кроме какого-то странного, огромного, явно давно пустующего здания, где всё было непривычно-чужим. Очень гладкие, вернее даже сглаженные линии, очень яркие цвета, много места – в комнате, которая досталось мне, можно было разместить пару однокомнатных квартир, как минимум, а у остальных комнаты, думаю, были ничуть не меньше. Я вообще люблю пространство, но это меня как-то даже напрягало, хотя и веселило тоже – вспоминались бородатые анекдоты про олигархов, путешествующих по своим квартирам на автомобилях. Может, впору переделывать олигархов на инопланетян?

Кстати, комната изначально показалась мне вообще пустой, чуть позже я обнаружила на стенах некую разметку и «методом тыка» обнаружила кровать – выдвигалась и раскладывалась из стены, шкаф – дверцы бесшумно раздвигались, стоило поднести руку, стол и подобие скамьи без спинки – всё тоже выдвигалось… и это всё было бы очень круто, если бы я нормально с этим самым «выдвижным» механизмом поладила. Увы, но более или менее гладко у меня прошло только со шкафом. Остальная мебель, которую я успела обнаружить, вела себя неприлично – ёрзала туда-сюда, словно не могла определиться… и я поняла, что спать я буду на полу. Ибо не хочу проснуться от того, что взбесившаяся кровать впечатала меня в стену. А насчёт удобств – ванной и туалета – что-то даже думать страшно. Погоня за белым другом по всей ванной комнате – это слишком даже для меня! Я с опаской покосилась на дверь, предположительно ведущую в ту самую комнату с удобствами, и она начала радостно мне «подмигивать» – то становиться прозрачной, то темнеть. Но не открылась, даже когда я подошла ближе и осмелилась дотронуться рукой. Чертовщина какая-то, честное слово! Интересно, это только у меня так или у всех? Может, это и есть пресловутые тренировки? Типа, кто выживет, тот годится…

Я направилась к выходу, надеясь, что эта дверь проявит больше сознательности и дружелюбия. По дороге на меня попытался напасть стол, я шарахнулась назад, еле увернулась от скамейки и бросилась подальше от стен – в самый центр комнаты, надеясь, что из пола ничего выскакивать не будет. Оттуда затравленно уставилась на шкаф, почему-то выдвинувший вдруг ящики. Кажется, я начинаю понимать брата, утверждавшего, что не любит слишком умную технику. Вот с техникой я, правда, пока не поняла, а слишком умную мебель – точно не люблю.