– Я вот думаю… что, если помазать царапины грязью?

– О, конечно! – радостно воскликнула она, срываясь с места. – Сейчас принесу, погоди!

– Ха, «погоди», – фыркнул Глин, – как будто я могу пойти прогуляться.

Он подобрал крылья и скорчился, спасаясь от ветра, но без согревающего жара Беды дрожал всё сильнее. Наконец, когда луны уже стояли высоко в небе, она спустилась кругами на каменную площадку, держа в лапах большой каменный котёл с густой бурой грязью.

– Где ты столько набрала? – удивился Глин.

Небесная кивнула на дальний угол королевского дворца, где в лунном свете виднелись отблески падающей воды.

– Там водопад, из которого вытекает Алмазная река, – пояснила она, – и течёт до самого моря. Так говорят, сама я нигде не была, всю жизнь здесь.

Она погрузила лапу в котёл, и грязь забурлила, исходя паром. Глин покачал головой.

– Почему? Ты тут самая сильная, а значит, можешь бывать везде, где хочешь.

– Я никогда не ослушаюсь её величества! – нахмурилась она. Моя мать попробовала и лишилась жизни.

У Глина вдруг мелькнула интересная мысль, но обдумывать её второпях не хотелось.

– И потом, мне нужно каждый день есть чёрные камни, – продолжала Беда, – иначе не выжить. Только королева может их достать.

– Какие ещё камни?

Она дёрнула хвостом.

– Это из-за лишнего огня, который во мне. Если бы не её величество, я давно бы умерла.

– А ты пробовала их не есть?

– Один раз, ещё совсем маленькой. – Беда смущённо поковыряла лапой пол. – Разозлилась, что мне не рассказывают про родителей, и решила убежать. Вот и перестала, чтобы проверить, что будет… ну и заболела, едва выжила.

– Понятно, – протянул Глин. История с виду гладкая, но если присмотреться, чешуйка к чешуйке прилегает слабовато. Уж слишком кстати пришлись эти камни. С другой стороны, кто их знает, этих небесных. – Потому ты и не свергнешь её с трона? – спросил он. – Ты же сильнее, всякому ясно.

Беда возмущённо зашипела, изогнув шею и замахнувшись хвостом.

– Это ещё зачем?! Что за дурацкие мысли? Прекрати сейчас же и давай сюда спину!

Повернувшись, дракончик нагнулся и расправил крылья, насколько мог. Как же она станет накладывать грязь своими раскалёнными лапами? Едва он успел это подумать, как Беда подхватила котёл и вывалила почти кипящее содержимое ему на спину.

– Уй-й-й! – Он изо всех сил сжал зубы, чтобы не заорать во весь голос. Это было как огненная атака Кречет. Однако уже через мгновение жар стало можно терпеть, и грязь начала впитываться в раны и царапины, облегчая боль. Дорого бы он отдал в пещерах за такое лечение после боевых тренировок!

– Ну вот, так-то лучше, – удовлетворённо заметила небесная.

Глин повёл плечами, ощущая свободу и новую силу в мышцах.

– Ого!.. И всем земляным помогает?

– Конечно! Как ты можешь об этом не знать?

– А другим драконам? – спросил он, вспомнив о друзьях.

– Не думаю. – Беда покрутила носом. – Не слыхала, чтобы кто-то пробовал, это было бы странно. Да и какой небесный полезет в грязь? Фу!

– Ты просто не понимаешь, это же лучше всего на свете! Ну, после полёта, разве что… и еды. Как есть хочется!

– Теперь мне всю ночь туда-сюда летать, – вздохнула она.

– Да нет, что ты, я просто так, – смутился Глин, – это не обязательно! – но Беда уже упорхнула со скалы.

Дракончик уселся, обернувшись хвостом, и погрузился в размышления.

Мелькнувшая у него мысль отлично объясняла, почему Беде запретили смотреть на суд. Ещё в пещере королева Пурпур обмолвилась, что Кречет нарушила какой-то приказ. А если ещё вспомнить шрамы от ожогов на лапах… Вообще, не так уж трудно поверить, что Кречет могла попытаться убить собственного детёныша, особенно если с ним было что-то не так.

Беда считает, что мать её убита. Интересно, как она поведёт себя, когда узнает правду?

За ночь Беда принесла ему трёх кроликов и ещё два котла грязи. Оставаясь на краю площадки, она не давала остыть целебной смазке на чешуе дракончика.

Её присутствие помогло и от кошмаров, а разговаривая с ней, Глин всё меньше терзался чувством вины. Удивительно, ведь она убила куда больше драконов, но совсем не переживала из-за них. Такому хладнокровному спокойствию мог позавидовать хоть уроки у неё бери и учись на примере.

– Тебя не станут искать? – спросил Глин, когда первые солнечные лучи озарили дальний морской горизонт.

Беда покачала головой.

– Я сейчас в пещерах, ищу чёрные камни, и пробуду там до вечера, а суд начнётся на рассвете. Вон, видишь? – Она придвинулась чуть ближе и выглянула из-за его крыла.

Он посмотрел вниз. Зрительские места уже заполнялись. Публика вела себя тише и сдержаннее, чем на состязаниях. Стражники притащили на арену два больших валуна, вбили в землю три железных кольца, расположив их треугольником, и прикрепили к ним тяжёлые цепи.

– Крылья шире, – прошипела Беда, – она идёт!

Королева Пурпур появилась на балконе. Сегодня вместо золотого кольчужного панциря на ней был чёрный, инкрустированный алмазами. К облегчению Глина, она даже не подняла глаз на пленников. Каменного дерева с Ореолой на этот раз не принесли – видимо, лишние украшения считались на суде неуместными.

Наконец на арену втащили шипящую и извивающуюся Кречет. Пасть ей связали, чтобы помешать плеваться огнём. Лапы и хвост также были скованы цепями.

– Даже странно, – шепнул Глин, – я всегда терпеть не мог Кречет, но не могу видеть, когда с ней так обращаются.

– Откуда ты её знаешь?

– Она и ещё двое воспитывали нас под горой в пещерах. Не очень-то ласково, просто берегли для Когтей мира, пока не придёт время исполнять пророчество.

Дракончик невольно сглотнул, вспомнив о Бархане. А Ласт – удалось ли ему уплыть по подземной реке?

– Ну, хоть кто-то у вас был. Лучше плохие родители, чем никаких.

Глин взглянул на королеву и засомневался. Какая мать, даже приёмная, заставит дочку изо дня в день заниматься убийствами? Может, Беде всё же лучше было бы расти одной? Да и ему самому… Остальные воспитатели не так уж и зверствовали, но жизнь под надзором Кречет он ни за что добровольно не выбрал бы.

С другой стороны, если он прав, Кречет и есть настоящая мать Беды. Была бы она лучше королевы Пурпур? Конечно, нет, раз собиралась сбросить Беду со скалы. По крайней мере, королева спасла ей жизнь.

Только бы не слишком сильным потрясением для Беды оказалась правда. Может, предупредить её, как-то подготовить? А если он ошибается?