Ларин ждал этот вопрос. И все равно почувствовал, как взмокли ладони.

– Пойдем, – сказал он. – В багажнике.

Старик подошел к машине, скрестил руки.

– Ну. Открывай.

Ларин нажал на кнопку, дверца распахнулась вверх, он не спеша развязал мешок, из которого с глухим стуком вывалилась черная с подпалинами голова, по которой ползали жирные зеленые мухи. Он тотчас закрутил мешок веревкой.

Старик кивнул.

– Точно справишься? А то могу помочь.

– Да, – сказал Ларин. – Дотащу. Я уже был у вас.

– Немца привозили, – сказал старик.

– Точно.

– Ладно, я составлю акт, а вы, если знаете, куда нести, идите.

– Конечно, – ответил Ларин.

Старик удалился. Ларин снова открыл багажник, откинул полог черной ткани и достал мешок. Крематорий работал с семи утра, и когда Ларин позвонил, он думал, что план может выгореть, если старик до сих пор там работает. Мертвую собаку он купил у коммунальщиков, отлавливающих бродячих животных за три тысячи рублей. Те удивились, но вопросов не стали задавать.

– Плати и забирай хоть всех, – сказал мутный тип с порезанным лицом в черной кепке. – Мы еще наловим. Обычно выкупают живых, мертвых – впервые.

– В анатомичку нужно, – сказал Ларин.

Подхватив тело Поляка, Ларин прошел через проходную и свернул влево по дорожке. Здесь располагалось такое же приземистое здание бледно-желтого цвета из центра которого торчала высокая труба, с ее конца, прикрытого жестяным домиком от дождя, змеился бледно-серый дымок.

Он вошел в помещение, слева стояли две каталки, поодаль располагались выемки печи. Он взгромоздил мешок на одну из тележек.

– Готовы? – услышал он и вздрогнул, – старик подошел очень тихо.

– Да.

– Подвозите и загружайте на поддон.

Ларин подвез мешок к поддону, торчащему из выемки печи, перенос на него тело в мешке и задвинул внутрь.

Возле печи располагалась допотопная панель управления с градусником, выключателем, кнопкой «Старт» и «Стоп».

Старик встал около печи.

– Какая здоровая собака, – покачал он головой.

– Да, – сказал Ларин. – Большая. Могу доплатить за вес. – Он был готов сам нажать кнопку «Старт», лишь бы закончить со всем этим.

– Вроде не так воняет. Или я уже нюх совсем потерял.

Ларин промолчал, наблюдая за его движениями. Если вдруг Мише придет в голову еще раз проверить мешок, то… он не представлял, что будет.

Старик все медлил.

– А что с ним случилось?

– Соседи отравили крысиным ядом, мешал спать. Детей пугал.

– Да, – сказал старик. – В последнее время часто привозят отравленных собак. Люди совсем озверели. – С этими словами он задвинул крышку печи и нажал кнопку «Старт».

– Прах будете забирать?

Ларин кивнул.

– Член семьи.

– Тогда придется подождать полчаса. – С этими словами старик вышел, а Ларин застыл на месте, наблюдая, как оранжевое пламя сочится сквозь многочисленные щели. Нестерпимая жара заставила его отойти, но он так и продолжал стоять рядом, словно боялся, что процесс внезапно остановится и из огненного ада выйдет горящая фигура человека, сжимающая в одной руке шприц, а в другой – отвертку.

Дэйв Фрэнкуотерс вылетел рейсом 109 на самолете Боинг 777 авиакомпании «Юнайтед Эйрлайнз» из аэропорта имени Джона Кеннеди, Нью-Йорк. В токийском аэропорту Нарита он приземлится через четырнадцать часов пятнадцать минут, оставив позади почти одиннадцать тысяч километров.

Полет прошел без эксцессов, лишь в районе Гонолулу самолет здорово тряхнуло, обычно в такие моменты улыбаешься, а внутри исступленно твердишь акт Надежды: «Доверяю Тебе, так как Ты – верный, всесильный и милосердный. Ты дашь мне отпущение грехов, милость и вечное спасение».

Вместо божьей милости, на его плечо легла изящная кисть стюардессы, которая сказала приятным грудным голосом:

– Простите, это же вы Джек Фрэнкуотерс? Я смотрела ваше парное выступление с Дэйвом в четвертьфинале турнира в Портленде, это потрясающе!

Дэйв встрепенулся, страх исчез сам собой, он улыбнулся широкой обворожительной улыбкой.

– Все верно, Синтия, – он прочитал ее имя на бэдже. – Мы тогда добрались до полуфинала, но травяное покрытие не наш конек, слишком медленное.

– Так я угадала, вы и правда – Джек? Вас так трудно различить с братом, я тогда сказала подружке Сью, что угадаю Джека даже с закрытыми глазами.

Дэйв посмотрел на нее снизу вверх, ее взгляд недвусмысленно скользил по его сильным загорелым рукам.

– Это как же, если не секрет? А то мы сами порой друг друга не можем отличить.

– О, это мой маленький секрет, и я немного смущаюсь. Вы, когда отбиваете мяч, кричите с таким придыханием, что у меня мурашки по спине бегут. А Дэйв – он просто кричит.

– Вот как… – Дэйв снова улыбнулся. Лети Джек сейчас рядом, он бы выиграл хорошую бутылку виски.

– Спасибо, мисс Свенсон. Это помогает мне держать оборону.

– Вам принести напитки, Джек Фрэнкуотерс?

– Не откажусь от минералки, – Дэйв подмигнул ей, на что она покраснела.

В Токио его встречал дождь, улыбчивые японки, заглядывающиеся на высокого, стройного американца и бурлящая, перехлестывающая через край жизнь, – настолько плотная, насыщенная информационным драйвом, что даже он, истинный ньюйоркец, которого ничем не проймешь, выглядел ошеломленным.

Все, что сутки назад ему казалось достигшим апогея в технологическом развитии, будь то Tesla, Uber, Умный дом или виртуальная реальность, ставшие обыденностью, – здесь, в Токио, достигли невероятных вершин и развития, если же учесть, что весь город пестрел иероглифами, перевод которых часто отсутствовал, возникало ощущение инопланетности.

Немудрено, что японцы первыми легализовали биткоин и используют его наравне с обычной иеной, абсолютно не беспокоясь о последствиях. Они как будто специально призывают эти последствия, тогда как весь остальной мир тащится в арьергарде японского технологического чуда.

В длинной череде встречающих с большими белыми табличками он увидел фамилию «Фрэнкуотерс».

Его ожидал коренастый (а разве бывают другие, – подумал Дэйв) японец, с широким лицом, открытым, несмотря на узкие щелки глаз, взглядом, в сером костюме и белой рубашке с черным галстуком, производящий впечатление простого офисного клерка, хотя на самом деле занимал пост президента брокерской компании, торгующей на первой криптовалютной бирже в мире под названием Mi.Box.

Биржа размещалась в деловом квартале Токио Сибуя, по совместительству являющимся эпицентром ночной жизни столицы со всеми вытекающими атрибутами: здесь находились самые дорогие и фешенебельные ночные клубы, модные магазины, сотни, тысячи кафе и баров.