Роверстан отнял ладони от лица, и Айлин поняла, что он безуспешно прятал… смех!

- Вы! - прошептала она, наконец-то все поняв. - Вы нарочно! Нарочно напомнили мне про этого льва, а теперь… теперь смеетесь?!

- Разумеется, я нарочно, — согласился Дункан, шагнул к ней и положил тяжелые горячие ладони ей на плечи, так что Айлин даже через мантию согрело их ласковое тепло. - Дорогая моя девочка, мэтр Овайн —действительно лучший мастер допросов, и он мог бы прочитать в вашей памяти многое, чем вы не хотели бы делиться с… кем бы то ни было. Я не спрашиваю вас, что вы видели в Запределье, но не сомневаюсь, что чем меньше об этом узнают мои коллеги, тем в большей безопасности вы будете.

- Вы… опять меня спасли… — Больше всего Айлин хотелось уткнуться лицом в его широкую грудь, прижаться щекой, спрятаться в объятиях, но она заставила себя договорить до конца. - Но теперь они все будут над вами смеяться! Вдруг даже магистры… проговорятся?

- О, дальше кабинета нашего дорогого Бреннана ничего не пойдет, — небрежно ответил Дункан. - Но даже если Овайн не побоится испортить со мной отношения… Меня не волнуют разговоры за спиной. Знаете, как говорим мы, арлезийские простолюдины? - Его голос опять стал насмешливым, а глаза весело заблестели. - Когда меня нет, пусть меня хоть бьют!

Айлин неуверенно улыбнулась шутке, а Дункан, бережно поймав ее ладонь, поднес пальцы к губам. В коридоре никого не было, но в любое мгновение могли появиться люди, и сердце Айлин замерло в сладком ужасе. А магистр, поцеловав ее руку, поднял взгляд…

— Я навещу вас вечером, — шепнул он так низко и бархатно, что у Айлин снова сладко закружилась голова.

«Но за этого льва я обязательно ему отомщу! - подумала она, греясь в нежности глаз Роверстана. - Выйду за него замуж и буду мстить! Всю жизнь!»

***

К обеду палата превратилась в подобие оранжереи. По части интриг слуги не отстают от благородных синьоров, и однажды Шипам заказали такую важную во дворце персону, как личный садовник дожа. Смерть должна была выглядеть естественной, и гильдия передала заказ мастеру Ларци. Лучано неделю провел в дворцовых садах и теплицах, пропалывая, подрезая и подвязывая то, что ему доверили, пока не удалось капнуть зелье на куст редких голубых лилий, к которым садовник больше никого не подпускал. Через пару дней бедолага скончался от сердечного приступа - переутомился в душном и влажном воздухе оранжереи, не иначе…

Вот именно такой роскошный букет из небесно-голубых фраганских лилий высотой в половину человеческого роста появился в их комнате первым.

Айлин все еще не было, когда его принесли. Лучано обошел вокруг плетеной корзины, скрывающей емкость с водой, потрогал узкие листики и осмотрел каждый стебель, а потом и лилии размером с тарелку каждая. Цветы выглядели невинно, благопристойно и чудовищно дорого. Никакой карточки или записки к ним не прилагалось, но это ничего не значило, разумеется.

- Что ты там пытаешься вынюхать? - насмешливо поинтересовался Аластор со своей кровати. - Учти, Айлин вряд ли понравится, если Перлюрен сожрет такую красоту.

Енот укоризненно посмотрел сначала на него, потом - на букет и громко чихнул. А затем еще потер нос лапами для убедительности. Впрочем, пахли цветы действительно очень сильно. Лучано поморщился, понимая, что их аромат скроет любой запах яда. Но не выкидывать же?

А немного погодя местная прислуга принялась тащить все новые и новые букеты, причем такие, что Лучано только диву давался, где их нарвали. К этим уже в большинстве прилагались карточки, и Лучано торжественно зачитывал их скучающему Аластору.

- Оранжевый факультет с глубокой благодарностью и уважением!

Стихийники прислали три корзины роскошных роз, кремовых, белых и нежно-малиновых. Свежие тугие бутоны и едва распустившиеся соцветия сразу заняли целый угол палаты.

- Синий факультет с уважением и глубокой благодарностью!

В корзинке, сплетенной из позолоченной проволоки, торчали самые обычные белые лилии, зато ее усеивали фигурки бабочек и птиц. Стоило поднести к ним руку, бабочки начинали махать крылышками, а птицы звонко чирикали на разные голоса. В первый раз это казалось мило и забавно, но уже на третий жутко раздражало. К сожалению, магическая корзинка не понимала, кто ее трогает, и отзывалась даже Перлюрену, которого очень заинтересовала. Так что ее Лучано убрал подальше и повыше на шкаф.

- Голубой факультет с уважением… Белый факультет с глубокой благодарностью… Хм, неужели синьоры маги не знают других слов? О, что-то новенькое! «Ревенгар, мы рядом!»

Лучано пораженно воззрился на букет, собранный из самых разных растений, причем явно не срезанных садовником, а выдранных с клумбы чьей-то решительной, но не очень опытной в этом деле рукой. И не только с клумбы, но и с лекарской грядки! Розы и лилии, стебли валерианы и наперстянки, амарант, колокольчики и пионы…

- Всеблагая Мать! Они сюда аконит сунули! - растерялся Лучано. - Ты это видишь?!

Он выдернул из охапки, перевязанной алой лентой, стебель с розовато-лиловыми цветочками и показал Аластору.

- О, а я его знаю! - радостно отозвался тот. - Наш конюх эту траву в конюшне раскладывает. Говорит, от мышей очень помогает!

- Нисколько не сомневаюсь, — язвительно сообщил Лучано. - От мышей, от крыс, от назойливых супругов - отличное средство! А если еще добавить вон тот пучок… — указал он на наперстянку, —то можно половину здешней Академии на кладбище отправить. Перлюрен, убери лапы!

Он шлепнул енота, который вознамерился попробовать аконит на зуб, и снова растерянно посмотрел на чудовищный букет. Нет, за попытку отравления никто в здравом уме это не принял бы, но…

- А еще здесь внутри бутылка, — сказал он, заглянув в середину цветочной охапки. Вытащил, откупорил, капнул на руку и с должной осторожностью лизнул. - Карвейн. Альс, я знаю, что Дорвенант - поразительная страна. Но неужели здесь принято присылать благородной синьорине карвейн? Ладно бы ликер или старое вино…

- Думаю, это соученики Айлин с Алого факультета, — посмеиваясь, объяснил Аластор. - Маги пополняют карвейном резерв, помнишь?

- Ах, боевики! - сообразил Лучано. - Тогда конечно…

Бутылка карвейна и странный букет превосходным образом связались воедино. Лучано отправил опасное подношение на тот же шкафчик подальше от цепких лап Перлюрена, а цветы все продолжали нести. Фиалки, перевязанные белыми и зелеными ленточками. Розы. Все те же лилии, но попроще, не аристократически голубые, а желтые в черную крапинку. Еще два букета с красными лентами, уже составленные из приличных цветов, но с неизменным карвейном внутри. Кажется, у синьоров боевиков это было обязательным правилом этикета.

Кроме цветочных даров, на столик Айлин усердные посыльные то и дело сгружали коробки, корзинки и пакетики с конфетами, цукатами, печеньем… При взгляде на них Лучано про себя отчаянно взвыл: не может ведь он перепробовать каждое лакомство! Утешало только то, что вряд ли кто-то задумал отравить их всех, а прекрасно воспитанная синьорина непременно поделится угощением, и рассчитать, кому достанется отравленная конфета, невозможно.