– Анастасия, мне нужно, чтобы ты подъехала в офис. И чем скорее, тем лучше.

– Хорошо, – инертно согласилась я, – мне тоже надо с вами поговорить.

– О чем? – удивился он.

«О том, что я не подхожу на уготованную мне роль, – грустно подумала я, – о том, что я сама во всем виновата». Всю жизнь я только и делала, что плыла по течению. Мои родители были тиранами, но меня это вполне устраивало. У меня и в мыслях не было бунтовать. Единственной моей смелой инициативой было намерение участвовать в чертовом конкурсе красоты. Но и там я умудрилась найти себе руководителей – мною бесцеремонно распоряжалась Лизка. Она меня использовала, а потом без сожаления вышвырнула вон, как старую тапку. Теперь меня использовала Николь…

Сейчас я понимаю, что именно привлекло ко мне Снежную королеву, неприступную, взрослую и чудовищно расчетливую. Я была достаточно хороша, чтобы сгодиться в ее подружки. И в то же время достаточно безлика, чтобы покорно теряться на ее ослепительном фоне. И она сразу, с самого начала, почувствовала во мне слабину. Мое общество было для нее удобным. При ней всегда была верная соратница, готовая подстраховать, помочь и, в случае чего, посодействовать повышению ее благосостояния. Я, кстати, была уверена в том, что Николь заглянула в конвертик, перед тем как передать его мне. Она ведь знала, что вряд ли я буду звонить Володе. А если мы случайно и встретимся – Москва ведь вопреки распространенному мнению довольно тесна, – то уж точно постесняюсь жаловаться на скупость любовника-толстяка.

Он во мне ошибся, проницательный бизнесмен Борис Бажов. Я никогда не стану одной из его разменных монет.

– О чем? – нетерпеливо повторил он.

– Неважно, – усмехнулась я, – в любом случае это личный разговор.

И вот через несколько часов я снова сидела напротив него на неудобном офисном стуле. А хамка секретарша с кривой улыбочкой потчевала меня жидким чайком. Уверена, что она нарочно, из бабской злости, сунула в мою чашку спитой пакетик.

– Анастасия, разговор нам предстоит серьезный, – сказал Борис, подождав, пока секретарша покинет кабинет.

– Это я уже поняла.

– Я давно к вам присматриваюсь. Но теперь мое решение сформировалось окончательно. – Он распахнул лежавшую перед ним массивную кожаную папку. – Не знаю, как вы отнесетесь к моему предложению…

«Зато я знаю», – беззвучно прокомментировала я.

– Вам всего шестнадцать… – Он делал вид, что думает, хотя у него на лице было написано, что принятое решение окончательно и бесповоротно. – Вы живете с родителями?

– Нет, – прохрипела я. От волнения у меня всегда садится голос.

– С другом? – Бажов смотрел мне в лицо.

– Нет.

– Как ваши родители отнесутся к тому, что иногда вы будете работать далеко от дома?

Он действительно вербовал меня в эскорт-службу. Когда-то одна из моделей рассказывала, что происходит это именно так: сначала Бажов осторожно прощупывает почву, а потом огорошивает предложением, отказаться от которого ты не имеешь права.

Он сказал, что я буду работать вдалеке от дома. Наверное, речь идет о сопровождении бизнесменов в командировки. Одна моя знакомая манекенщица по имени Илона давно этим подрабатывала. И ей это даже нравилось. Она любила легкомысленно щебетать о том, что таким образом ей удалось объездить весь мир. Особенно ей запомнился один грек, который собирал на своей яхте по десять-пятнадцать манекенщиц из разных стран. Каждой девушке он платил по двести долларов в день, поэтому конкуренция была велика. Илоне удалось побывать на вожделенной яхте дважды. В последний раз грек подарил ей на прощание золотые серьги весом почти полкило, и с тех пор ее воспоминания о круизах женолюба-интернационалиста стали еще более теплыми и ностальгическими.

Интересно, есть ли у меня шанс? Хоть один маленький шанс все изменить?

Я извлекла из сумки конверт с новыми фотографиями и положила перед ним на стол.

– Вот.

– Что это? – удивился Бажов.

– Я хочу, чтобы вы взглянули. Перед тем как начнете ваш разговор.

Пожав плечами, он надорвал конверт. Сердце мое билось, как будто бы я не сидела спокойно в кресле, а была начинающим космонавтом на тренировочной центрифуге. Взглянув на первый снимок, Бажов удивленно приподнял кустистые брови. Я же напряженно всматривалась в его лицо, стараясь уловить хоть малейший оттенок восхищения или, наоборот, прохладного пренебрежения.

Добравшись до середины пачки, он потянулся за очками.

– Настя, откуда это?

– Да так, – нервно усмехнулась я, – сделала на прошлой неделе.

– Представляю, во сколько вам это обошлось, – он испытующе на меня взглянул. – Вы обзавелись богатым обожателем?

– Что вы! – рассмеялась я. Не хватало еще, чтобы он узнал постыдную историю о толстобоком Володе. Тогда мне крышка. – Нет, я копила. Откладывала деньги.

– Занятно… – протянул он. – Настя, вы гораздо более интересны, чем показались мне изначально. В вас есть глубина.

– Спасибо. Мне говорили, что у меня взгляд гипнотический, – осмелев, слабо улыбнулась я.

– Взгляд у вас глуповатый, – остудил мой пыл Бажов, – но это не так важно. Мы еще вас сделаем. Знаете, мне сначала показалось, что вы рохля.

«Я и есть рохля, – подумала я, – всегда себя такой считала».

– Но вы способны на поступок, – продолжил Бажов, – именно поэтому я сегодня вас сюда и пригласил.

Он извлек из кожаной папки, лежавшей на краю стола, какую-то фотографию и протянул ее мне.

– Это лицо вам о чем-нибудь говорит?

Я схватилась за снимок, как за спасательный круг. А вдруг изображенный на фотографии бизнесмен будет настолько хорош собой, что я влюблюсь в него с первого взгляда. Тогда мне, возможно, и удастся как-нибудь выкрутиться.

Взглянув на фотографию, я в изумлении отпрянула назад.

Во-первых, изображенный на ней человек вовсе не был мужчиной – это факт. Во-вторых, данной даме было хорошо за пятьдесят – несмотря на то, что сохранилась она прекрасно, была дорого подстрижена и умело накрашена, о возрасте свидетельствовали вековые кольца на ее тощей шее.

Но не хочет же он сказать… Не может же быть, что…

Но серьезный взгляд Бориса Бажова свидетельствовал о том, что реальность оказалась еще страшнее моих ночных кошмаров. Мало того что мне предлагают стать «покупной девушкой», так еще и в роли покупателя выступит мерзкая старуха! Хотя ее лицо отчего-то кажется мне знакомым.

– Волнуетесь? – с отеческой улыбкой спросил Бажов.

«Нет, ликую! Сейчас от радости описаюсь!» – захотелось ответить мне. Думаю, если бы ему предложили лечь в постель с этим существом, с него мигом слетела бы вся спесь.

– Так вы мне не ответили – вы узнаете эту женщину или нет?