Но ей никак не удавалось сконцентрировать внимание на дороге. В голове крутился один вопрос: неужели ее отказ Дирку — всего лишь ошибка, за которую придется расплачиваться всю жизнь?

Небо заволокло тучами, однако было слишком поздно поворачивать назад. Она со злостью вытерла набежавшие слезы.

Сейчас Шоне не помешало бы скрыться куда-нибудь на пару деньков, чтобы успокоиться, зализать раны, привести в порядок свои чувства и обдумать планы на будущее. Однако девушка чувствовала, что ей это не удастся.

Не успела она войти в кухню, как Мораг забросала ее вопросами:

— Ну! Расскажи, твоему адвокату действительно было так важно встретиться с тобой?

— Ой, чисто хозяйственные проблемы. Ничего интересного.

Своим небрежным ответом она решила отвести дальнейшие расспросы. Шона налила себе чаю и отрезала пирога.

— Ну-ну? Правда? — Мораг принялась яростно месить тесто для завтрашних хлебов. — Значит, я не должна знать? Я родилась в этом доме еще при твоем деде. Выросла здесь и приняла из рук своей матери всю работу по дому. Практически одна вырастила тебя, когда твоя мамочка так рано оставила нас. Чистила, варила, стирала…

Шона устало посмотрела на нее и вздохнула.

— Все верно, Мораг. Прости меня. Ты права. Ты имеешь полное право знать, как идут наши дела.

— Конечно, даже не сомневаюсь в этом.

— Это было рекламное агентство, — спокойно начала Шона. — Они хотят воспользоваться названием и пейзажем Глен-Галлана для одной рекламной кампании. Макфейл склонен думать, что таким образом можно зазвать сюда туристов и поправить наше финансовое положение.

— Мне кажется, у тебя неплохие новости. — Мораг оставила в покое тесто и нахмурилась. — Непонятно, почему у тебя такой кислый вид. Об этом надо кричать, радоваться, а ты ведешь себя так, словно ничего не произошло.

— Думаю, надо подождать и посмотреть, действительно ли реклама поможет заинтересовать туристов, — осторожно ответила девушка. — Если они нахлынут сюда, как мне обещали, тогда и будем ликовать.

— Да, — неохотно согласилась Мораг. Обладая природной проницательностью и прекрасно зная свою воспитанницу, экономка сразу же заподозрила, что за словами Шоны кроется что-то большее. Она снова принялась за тесто. — А какое отношение к твоему делу имеет Макалистер?

— Макалистер?

Шона подняла невинные глаза.

Мораг насмешливо посмотрела на нее.

— Он же был там, да?

У Шоны от растерянности перехватило дыхание.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что он звонил вчера в полдень и интересовался, уехала ли ты на встречу.

Черт, совсем забыла! У Шоны сейчас не было ни сил, ни желания обсуждать с Мораг подробности встречи со своим возлюбленным. Однако по настроению няни ей стало ясно, что та не успокоится, пока не докопается до истины.

— Дирк был там, потому что они собираются рекламировать его виски, которое решили назвать «Глен-Галлан».

От удивления глаза у Мораг округлились.

— Струаны помогают Макалистерам? Никогда не думала, что доживу до такого дня.

— Не вижу в этом ничего плохого, — Шона пожала плечами. — Я же ничего не теряю, и если его виски принесет нам доход, так еще лучше.

Впервые на лице Мораг появилась восторженно-радостная улыбка.

— Как я рада, что наконец в тебе проснулся разум.

Шона сделала вид, что не услышала слов няни, и самодовольно заявила:

— Я же не дура. Кто же отвернется от своей удачи?

— Например, твой отец, — жестко отрезала экономка. — Он никогда не вступал ни в какие, даже самые выгодные сделки с Макалистером.

— Ну, я — не мой отец. У меня своя голова на плечах.

— Слава богу, а то скоро мы все оказались бы в богадельне, — вспылила Мораг. — Какое счастье, что узость мышления не передалась тебе по наследству. Мои молитвы услышал Создатель.

Впервые при ней Мораг так неуважительно отзывалась о ее отце, и Шона строго посмотрела на нее. В конце концов каждый должен знать свое место!

— Полагаю, вы с Дирком провели ночь вместе? — бесцеремонно спросила Мораг.

— А это мое личное дело, и тебя оно не касается, Мораг.

— Ага! Значит, так и было, в противном случае ты стала бы все отрицать. — Экономка опять улыбнулась. — Хочу тебе сказать, когда ты не вернулась прошлой ночью, я позвонила миссис Росс и выяснила, что Дирка тоже нет дома.

— И ты, конечно, занялась своей арифметикой: умножила два на два, так?

— Да. У меня это здорово получается, — усмехнулась экономка. — В таких делах я очень неплохо поднаторела.

— Ну, хорошо, — согласилась Шона. — Мы с Дирком провели ночь в отеле «Калидония» в Эдинбурге. Теперь новость облетит весь Кинвейг.

— Не надо считать меня сплетницей, — обиделась Мораг. — Я много чего слышу, но никогда не болтаю зря. — Она дала последний шлепок тесту. — Кроме того, это прекрасное известие. Ведь должен же был когда-нибудь настать конец глупости. Моя душа теперь спокойна, что все позади и вы вместе. — Шона молча опустила глаза, и Мораг неожиданно подозрительно посмотрела на нее. — Все кончилось, так и не начавшись, да?

Шону охватила вся та тоска и грусть, которую она старалась подавить по пути домой. Она смогла только выдавить:

— Я… я не хочу больше говорить об этом, Мораг.

— Понимаю, — Мораг вымыла и вытерла руки. — И ты считаешь, что будет лучше, если твоя беда останется у тебя в душе? А тебе не кажется, что было бы разумней выпустить ее на волю? Нам ведь не раз приходилось поверять друг другу тайны. Почему бы и сейчас нам не поговорить?

— Ты никогда не поймешь, как мне плохо.

— Может, ты и права. — Мораг ласково обняла ее за плечи. — Но я всегда пойму твое разбитое сердце. А теперь давай-ка сядем, и ты мне все расскажешь. Если Дирк Макалистер использовал тебя, а потом бросил, я серьезно поговорю с ним.

— Нет, все совсем не так, Мораг. Ведь я же люблю его, но сказала, что не выйду за него замуж.

— Значит, ты все еще не простила его? Правда?

— Не совсем так… Я… я бы тогда предала своего отца.

Мораг выпрямилась от неожиданности и, не поверив своим ушам, переспросила:

— Предашь своего отца? Ты с ума сошла, девочка моя? Он же мертв. Его уже давно нет. Забудь о нем.

— Забыть о нем? — Шона в ужасе посмотрела на экономку. — Какие страшные вещи ты говоришь? Я любила его и никогда не забуду.

— Да, ты любила его по-настоящему, — грустно промолвила Мораг. — Только жаль, что у него к тебе никогда не было и половины того чувства.