Пришлось звонить не менее четырех раз, прежде чем Мэри Келли вошла в кабинет.

— Слушаю, босс, — сказала она и покачалась на своих длинных ногах.

— Подойди сюда.

— Мне сегодня нельзя.

— Я говорю подойди сюда. На прошлой неделе ты говорила мне то же самое.

Секретарша пожала плечами и подошла к креслу босса. Тот погладил ее ноги, но ничего, кроме здорового эстетического чувства, не испытал. Мэри Келли была по-прежнему красива, но больше не излучала той силы, которая когда-то так легко заводила Дэниела Глосберга.

— Ну что? Я могу идти? — сухо спросила Мэри Келли.

— Иди… — обронил Дэниел.

«Она ко мне совершенно равнодушна, — подумал он, провожая взглядом секретаршу. — А сколько хороших пилотов я уволил из-за этой стервы. Дурак — самый настоящий дурак».

Мэри Келли ушла, и Глосберг остался один на один со своим ожиданием.

«Может, посмотреть бумаги? — подумал он, но вид стопки рабочих документов вызвал у него легкую тошноту. — Нет, лучше попозже». — поспешно отказался он.

— О, я знаю, как скоротать время! — воскликнул Глосберг и, выдвинув нижний ящик стола, достал пару ботинок для занятия степом.

Быстро переобувшись, Дэниел вытащил из-за шкафа специальный лист пластика и, бросив его на пол, приступил к первой фигуре.

«Щелк-клац, щелк-клац, цок-клац, цок-клац…» — доносилось из кабинета босса, и Мэри Келли только качала головой.

— Что это он делает? — удивленно спросил Том Питсбург, глава профсоюза пилотов. Он пришел по вызову Глосберга, чтобы принять участие в совещании с представителем «Бати».

— Чечетку бьет, — пояснила секретарша и положила ногу на ногу. Ноги были красивые, а Питсбург сидел немного сбоку, поэтому ему пришлось чуть-чуть вытянуть шею.

— Какую чечетку? — спросил он, на самом деле больше интересуясь ногами Мэри Келли.

— Обыкновенную. — Девушка склонилась над столом и делала вид, что занята работой, хотя перед ней лежал кроссворд.

— Понятно, — кивнул Том Питсбург и еще немного наклонился влево. Так было видно намного лучше, но в этом положении быстро уставала спина. Решив больше не заглядывать под стол Мэри Келли, Том уставился на часы, но девушка снова пошевелила ногами, и бедняга опять стал склоняться в левую сторону. Мэри подняла на Питсбурга глаза и сказала:

— Послушай, Том, сядь так, чтобы тебе было хорошо видно, и не вертись.

— Ты о чем? Я не понял, — сказал Питсбург, однако передвинулся левее.

А между тем босс не переставал стучать, молотить, стрекотать своими волшебными ботинками, да так ловко, что Том на какое-то время даже заслушался.

— Что, нравится? — язвительно спросила Мэри Келли.

— Да. А что?

— А то, что у мужчины не только ноги должны работать, но и кое-что другое. Догадываешься?

— Ага, — кивнул Питсбург. — Мозги?

Мэри Келли уже хотела высказать все, что она думает о самом Томе Питсбурге, его профячейке и обо всем профсоюзном движении в целом, когда дверь в приемную открылась и появился незнакомец в дорогом плаще и красивой фетровой шляпе. По приемной поплыл аромат дорогого одеколона.

— Здравствуйте, — сказал он, — мне назначено на это время.

— Вы из «Бати»? Мистер Хаш? — уточнила Мэри Келли.

— Да, мисс, — улыбнулся Хаш.

«Ишь, какой франт выискался», — подумал Том Питсбург.

«Ой, какой мужчина появился», — подумала Мэри Келли.

— Я сейчас доложу о вас шефу, — сказала она.

Мистер Хаш сидел в кресле напротив хозяина кабинета и с интересом рассматривал распаренное лицо Дэниела Глосберга.

«Что он здесь, в футбол, что ли, играл?..» — думал гость. Меж тем Дэниел начал переобуваться под столом, и стук его подкованных ботинок мистер Хаш принял за стук бутс.

«Точно — играл в футбол. — Хаш осторожно оглядел стены, но следов от мяча нигде видно не было. — Странно, может, у него мяч какой-нибудь особый?»

— Ну, слушаю вас, мистер Хаш, — бодро произнес Глосберг и лихо щелкнул по статуэтке «Писающий мальчик».

— Собственно, это я вас слушаю, мистер Глосберг. Суть нашего предложения вам давно известна.

— М-да… — произнес Глосберг. Потом перевел взгляд на сидевшего в углу Тома Питсбурга. — Кстати, Том, это и тебя касается — двигайся ближе.

— Хорошо, сэр.

Питсбург перебрался к столу начальника и, усевшись на стул, опасливо покосился на Хаша, а тот, в свою очередь, неприязненно посмотрен на Тома.

— Я пригласил тебя, Том, чтобы ты как профсоюзный босс помог мне принять нелегкое решение, — начал Глосберг, но, встретившись с колючим взглядом мистера Хаша, запнулся. — Короче, нам предлагают очень выгодный заказ, но при его выполнении возникает опасность для здоровья пилотов.

— Это исключено, мистер Глосберг. Профсоюз этого не допустит.

— Постойте, мистер Глосберг, — вмешался Хаш, — так нельзя! Начните лучше с того, сколько вы им заплатите за этот рейс!

— Тебе это интересно, Том? — спросил Дэниел Глосберг.

— Да, сэр. Конечно.

— Я дам сто тысяч кредитов тому, кто доставит груз в новые колонии.

— Подумайте, мистер профсоюзный лидер, — миролюбиво произнес Хаш, — это больше, чем жалованье пилота первого класса за целый год.

Том Питсбург поерзал на стуле, прикидывая и так и эдак. По всему выходило, что предложение было заманчивым. Он и сам был не против рискнуть за такие деньги, но давно не сидел за штурвалом и уже потерял профессиональные навыки.

— Я могу только посоветоваться с членами нашего профсоюза. Пусть они сами решают, подойдет им это предложение или нет. Но я должен знать, о какой опасности для здоровья идет речь.

— О, это пустяк, — поспешил заверить мистер Хаш. — Некоторые акты саботажа, которые могут инициировать наши конкуренты. Скорее всего, ничего существенного.

Ища подтверждения этих слов, Том Питсбург посмотрел на своего босса. Тот вздохнул и сказал:

— Вчера мне позвонили из «Маркоса», Том. Они посоветовали не лезть в это дело. Мало того, их совету уже последовали «Лайта экспрессе» и отделение Федеральной почты.

— Конкуренты мистера Хаша настроены так решительно? — уточнил Том.

— Да. Они пообещали сжечь тот уиндер, который повезет семена, и еще несколько других, чтобы мы это запомнили.

— Тогда нам это предложение не подходит, — категорично заявил Питсбург.

— То есть вы плюете нам в лицо? — холодно спросил мистер Хаш.