Замерев, Трейси вздохнула, понимая, что объяснений не избежать.

— Я? — Она обернулась. — Мм… Я иду к себе в номер, потому что мне надо переодеться, — ляпнула она первое, что пришло ей в голову.

Джон весело рассмеялся. Трейси насупилась.

— Не понимаю, что такого смешного я сказала, — обидчиво заметила она.

Джон перевернулся на бок, подложив под голову руку, согнутую в локте. Легкая простыня сползла немного вниз, открывая его мускулистый торс и часть обнаженного бедра.

Трейси судорожно вздохнула. Она почувствовала, как щеки ее заливает предательский румянец, который был прекрасно виден в лучах утреннего солнца.

— Между прочим, я до сих пор не услышала ответа, — непримиримо напомнила она.

— Трейси! — Джон все еще улыбался. — Понимаешь, какая штука… — Он намеренно выдержал небольшую паузу, прежде чем продолжить. — Дело в том, что ты уже находишься в своем номере.

Трейси несколько раз моргнула своими выразительными зелеными глазами. Неужели она настолько глупо вляпалась?! Оглядевшись, она до конца осознала правоту его слов. Румянец на щеках стал еще багрянее.

— Все равно… — Она упрямо сложила руки на груди. — Значит, это ты должен уйти к себе.

Он насмешливо посмотрел на нее.

— Мне сделать это прямо сейчас? — Джон подался вперед, и покрывало соскользнуло до колен.

Трейси вздрогнула, глядя на его красивое обнаженное тело. Она ощутила разгорающееся внутри нее желание и попыталась отвлечься, отведя взгляд. Но тщетно. Глаза ее, словно нарочно, возвращались к Джону, который смотрел на нее, и было ясно, что он прекрасно видит все, что происходит с ней.

— Джон… — Трейси старалась, чтобы голос ее звучал ровно, но это ей плохо удавалось. — Ты должен понять. Мы не можем быть вместе.

— Почему? — Он поднялся с кровати и подошел к ней, заглянул в ее красивые глаза.

И она утонула во взгляде его карих пронзительных глаз.

— Почему мы не можем быть вместе, Трейси? — повторил он свой вопрос, так как она молчала, словно зачарованная, смотря на него.

— Не знаю, — ответила она, неожиданно осознав, что действительно не знает этого.

Просто столько раньше было препятствий к их союзу, что и теперь, когда эти преграды оказались вымышленными или разрушенными, она все равно продолжала цепляться за них, думая, что это спасательный круг, который вытащит ее из омута чувственных ощущений.

— Ты вроде как с кем-то встречаешься, — припомнила Трейси, выискивая причины для своего отказа.

Джон с нежностью глядел на нее.

— Это уже в прошлом, — произнес он.

И она поверила. Интуиция подсказала ей, что он говорит это искренне.

— Трейси, я люблю тебя, — сказал он. — Я не стремился к этому, но полюбил. И я не хочу никуда уходить. — Он немного помолчал. — Но если ты скажешь… Одно твое слово — и меня здесь не будет… ты меня больше никогда не увидишь.

Он молчал, ожидая ее ответа. А она растерялась.

Да! Я хочу, чтобы мы были вместе! — кричало ее сердце. Но разум вдруг дал задний ход, испугавшись того, что, беря на себя такую ответственность, она может не только что-то создать, но и разрушить…

— А если ничего не получится, Джон? — растерянно смотря на него, спросила Трейси.

— Тогда мы по крайней мере будем знать, что предприняли попытку, — мягко улыбнувшись, ответил он.

И она вдруг поняла, что он прав. Что нельзя всю жизнь провести в искусственно созданном коконе, боясь выбраться наружу.

— Так что, Трейси, ты будешь со мной? — спросил он.

Трейси вздохнула, улыбнулась, вглядываясь в черты любимого лица.

— Я буду с тобой столько, сколько ты захочешь, — прошептала она, делая шаг ему навстречу. — Потому что ты для меня — единственный и самый дорогой мужчина.

— Любимая! — Он обнял ее, прижимая к себе, покрывая ее лицо и шею поцелуями.

Она трепетала от его ласк, от его обнаженного тела. Он раздевал ее. Платье вновь упало к ее ногам. И вихрь страсти захватил их в свои объятия, кружа в прекрасном танце, повторяя ритм звучащей внутри них красивой мелодии.

И снова чувства их были на пределе! И снова он и она достигли пика одновременно. И вновь, разгоряченные и уставшие, они долго лежали рядом, с чувством умиротворения ощущая близость друг друга.

Трейси устроила голову на его груди, а он обнял ее, поглаживая руку и иногда, как бы вскользь, касаясь ее обнаженной груди. Трейси вздрагивала от этих прикосновений, чувствуя, как желание вновь зарождается внутри нее.

— А как ты здесь оказался? — поинтересовалась Трейси, неожиданно осознав, что вряд ли эта встреча могла произойти благодаря случайному стечению обстоятельств.

— Мы пришли с тобой вместе — или ты забыла?

Она приподняла голову, обернулась к нему, пристально глядя в его лукавые глаза, в которых плясали чертики.

— Ты что, издеваешься? — притворно нахмурившись, поинтересовалась она.

— А что, очень заметно? — улыбнулся он.

Трейси легонько стукнула его ладошкой по груди.

— Джон, прекрати так со мной обращаться!

Свободной рукой он перехватил ее ладонь, поднес к губам, целуя тыльную сторону, отчего мурашки побежали по всему ее телу.

— Что же ты делаешь? — простонав, спросила Трейси, чувствуя, как распаляется все сильнее.

— Провоцирую тебя. — Его язык прошелся по нежной коже, и она вздрогнула от жаркой волны, накатившей на нее.

Никогда в жизни Трейси не могла подумать, что такая невинная ласка может принести столько удовольствия.

— Ну что же, — сказала она, — раз уж ты не хочешь разговаривать, то я думаю, что знаю, чем еще мы можем заняться.

Это самое мудрое твое решение за последние несколько месяцев, — хохотнув, пробормотал он.

Трейси не дала ему долго размышлять. Оказавшись сверху, она вобрала в себя его мужскую плоть и сжала внутренние мышцы.

Джон застонал. Трейси нагнулась к нему, целуя его в губы. Она медленно двигалась, дразня его и наслаждаясь своей властью.

Но Джон не выдержал этой сладостной пытки. Перевернув Трейси, он навалился сверху и заставил ее забыть обо всем на свете.

И, когда мощный оргазм обрушился на них, все вокруг вдруг осветилось ярким светом, и они подумали, что на мгновение ослепли.

Они лежали рядом и молчали. И счастье окутало их своим нежным покрывалом, даря небывалое умиротворение.

— И все же, Джессика у меня получит, когда я приеду, — промурлыкала Трейси, когда, расслабленные, они лежали на смятых простынях.

Джон прижал ее к себе, нежно погладив.