А в это время в Ланкаширском Болтоне, ускользнув от семейства, занятого приготовлениями к субботнему торжеству, и заперевшись в своей комнате, сидел за своим рабочим столом лейтенант Артур Рострон. Закрыв лицо руками и еле заметно покачивая головой он мучительно думал: «Боже мой, что же я наделал! Разве я имел на это право?!»

Глава 8. О маразме, симфонии и прочих хризантемах

Адрес тети Элис Минни долго искать не пришлось: среди старых дагеротипов хранились и несколько недавних открыток с рождественскими поздравлениями от Миссис Элис Бриттон, аккуратно вложенных в почтовые конверты. После утренней «генеральной» примерки платья и легкого ланча Минни, отослав совершенно сбитую с толку Кэти за кабриолетом, отправилась непрошеной гостьей по адресу «Под Липами», 25 Уэллингтон Роуд, Аттертон. Непонятно почему, она облачилась в строгий темно-синий костюм и шляпку с густой вуалеткой. От кого именно собиралась Минни скрывать цель и назначение своего визита? Несмотря на кажущуюся серьезность своих намерений, в какой-то степени, все это оставалось для нее игрой, последним запоздалым приключением перед началом серьезной взрослой жизни.

Встревоженный Ричард хотел было ее окликнуть, но Эдит безмолвным жестом остановила его и отрицательно покачала головой: пусть делает, что хочет. Завтрашний двойной праздник под угрозу ставить было нельзя. К тому же, в глубине души, Эдит была уверена, что, какими экстравагантными бы не были поступки ее импульсивной младшей дочери, она все же оставалась глубоко порядочной девушкой.

«Под Липами» оказался приветливым двухэтажным котеджем, с кремового цвета безукоризненно выкрашенными стенами и рыжеватой черепицей, окруженный внушительного для городского дома размера садом. Никаких лип в том саду не было, зато он просто сиял разноцветьем так же безукоризненно ухоженых розовых кустов, георгинов, гладиолусов и огненных хризантем, среди которых виднелись легкие садовые скамейки, столики, небольшая беседка. Сад был явно создан умелыми и заботливыми руками, и загорелый обладатель этих самых рук сейчас направлялся к калитке, приветствуя Минни белоснежной улыбкой.

— Вы на примерку к миссис Бриттон, мисс? — приветливо окликнул ее садовник. На Минни с любопытством смотрели прищуренные на загорелом лице карие глаза.

Вспомнив о роли повелителя хризантем в жизни тети Элис, Минни покраснела. Какая удача, что на ней была вуалетка! И что же это, у нее на физиономии написано, что она мисс, а не миссис?!

— Н-нет, я с частным визитом, — несколько запинаясь промолвила она, и, раздосадованная своим собственным замешательством, добавила более решительно, — я ее племянница, Минни Стоттерт.

— Племяааанница, — удивленно протянул садовник, его глаза округлились — ух ты! Вот Элис, то есть миссис Бриттон, обрадуется-то! — Голос у него был приятный, с сильным, но мягким ланкаширским акцентом.

И он тут же встревоженно добавил:

— Надеюсь в семье все хорошо? Ничего не случилось?

— Все в порядке. Я завтра замуж выхожу! — зачем-то выпалила Минни и опять покраснела. Ну вот зачем это знать садовнику? Он ведь не член их семьи! Хотя это как посмотреть…

— Вот здорово! Поздравляю! — садовник опять повеселел и распахнул перед Минни калитку — Заходите же, мисс Стоттерт, проходите в дом. — И он с учтивым поклоном указал Минни на красиво уложенную бело-розовым гравием дорожку. — Ой, простите, я не представился! Меня зовут Дэниел, Дэниел Гарднер. — И он снова учтиво склонил голову.

Минни не удержалась и хихикнула. Гарднер развел руками и тоже улыбнулся:

— Да, вот так уж вышло — говорящая фамилия!

«Прислуге не принято представляться, — размышляла Минни, украдкой, из под вуалетки, кося глазами на идущего чуть позади нее садовника, — тем самым он выдал свое положение в этом доме. Но руки подавать не стал, не переступил черту».

На вид ее провожатому было лет сорок. Он был высок, худощав, с копной курчавых, непослушных каштановых волос, покрытых соломенной шляпой с большими полями, которую он торопливо сорвал с головы и сунул себе подмышку.

По-видимому в ответ на их голоса, увитая плющом и украшенная чугунной резьбой дверь коттеджа распахнулась. На пороге стояла среднего возраста остроносая и быстроглазая женщина, облаченная в белоснежный фартук и такую же наколку.

— Роузи, Роузи! — окликнул ее Гарднер. — Беги, скажи хозяйке, что у нас в гостях ее племянница, мисс Минни Стоттерт!

Роузи всплеснула руками и исчезла в глубине дома, оставив дверь распахнутой. Послышались приглушенные женские голоса, и запыхавшаяся Роузи вновь появилась в проеме двери.

— Добро пожаловать, мисс! — ее угловатое лицо выражало почтение и даже некоторое подобострастие, — миссис Бриттон наверху, в гостиной, я вас провожу!

Минни оглянулась на Гарднера.

— Надеюсь еще увидеть вас перед уходом, мисс, — почтительно поклонился он и, нахлобучив на голову соломенную шляпу, быстро зашагал прочь.

Минни, ведомая Роузи, только успела подняться на второй этаж по устланной ковровой дорожкой винтовой лестнице с отполированными до блеска перилами, как ее схватила за плечи, выбежавшая из одной из комнат невысокого роста стройная и элегантно одетая женщина.

— Боже мой, Минни! Малышка Минни! Да как же это! Не может быть! — женщина одновременно крутила оторопевшую Минни за плечи, обнимала ее, тут же отталкивала, чтобы рассмотреть получше, и снова обнимала. Наконец, она прижала Минни к груди, обдав ее тонким ароматом серебристого ландыша, и разрыдалась, всхлипывая и целуя Минни в лоб и в круглые щечки.

И странное дело: Минни почувствовала вдруг такую нежность и близость к этой, в общем-то, малознакомой женщине, что у нее тоже защипало в носу.

— Тетя Элис, тетя Элис, — шептала она, обнимая ее и поглаживая хрупкие плечи.

Наконец, они оторвались друг от друга, обе достали кружевные платочки и, все еще не веря своим глазам, Элис увлекла Минни за талию в небольшого размера уютную гостиную. Если бы Минни не была так ошеломлена и заворожена встречей с тетей Элис, она бы обратила внимание, с каким вкусом была обставлена гостиная. Темно-нефритовые тяжелые портьеры с длинными кистями, пара низких диванчиков и несколько кресел, обитых салатного цвета атласной тканью, овальный стол из орехового дерева, окруженный полдюжиной стульев, журнальный столик. Стены украшали акварели, несколько гобеленов и канделябров. Ничего вычурного, но все отменного качества.

Однако Минни было совсем не до того. Расчувствовавшаяся оказанной ей сердечной встречей и