Когда настало время подавать голоса, ни О. З. Гарр, ни Клагхорн не смогли заручиться достаточной поддержкой. В конце концов верховные полномочия возложили на джентльмена, которому самый оптимистический полет воображения не позволял ожидать ничего подобного – на человека в высшей степени приличного и достойного, но не отличавшегося особой глубиной мироощущения, не легкомысленного, но не проявлявшего привлекательной живости характера, дружелюбного, но не склонного настаивать на непопулярном решении того или иного вопроса: на О. К. Шарля, нового Хейгдорна.

Шесть месяцев спустя, в темный предрассветный час, меки Хейгдорна эвакуировались из жилищ и покинули цитадель, захватив с собой самоходные фургоны, инструменты, оружие и электрическое оборудование. Очевидно, они давно уже планировали такой исход, так как меки тогда же покинули каждую из восьми остальных цитаделей.

Первоначальной реакцией в цитадели Хейгдорн, так же, как в других местах, было недоверчивое изумление, за которым последовали ошеломленный гнев, а затем – когда обитатели цитадели успели осознать последствия исхода меков – предчувствие надвигающейся катастрофы.

Новый Хейгдорн, главы кланов и некоторые другие видные джентльмены, назначенные Хейгдорном, собрались на официальный совет, чтобы рассмотреть возникшую проблему. Они расселись вокруг огромного стола, покрытого красным бархатом: Хейгдорн во главе, Ксантен и Иссет слева от него, Овервель, Ауре и Бодри – слева; за ними сидели другие, в том числе О. З. Гарр, И. К. Линус, А. Г. Берналь – выдающийся математик-теоретик – и Б. Ф. Вайас, не менее знаменитый антиквар, определивший местонахождение многих древних городов, в том числе Пальмиры, Любека, Эриду, Зейнсвиля, Бертона-на-Тренте и Массилии. Остальные места в совете заняли старейшины некоторых родов: Марюн и Бодюн из клана Ауре, Кэй, Розеф и Айдельси из клана Ксантен, Югус из клана Иссет и Клагхорн из клана Овервель.

Все они сидели и молчали десять минут, приводя в порядок мысли и тем самым совершая обряд психологического приспособления, известный под наименованием «интрессии».

Наконец заговорил Хейгдорн: «Цитадель внезапно осталась без меков. Само собой, это неудобство необходимо как можно скорее устранить. Уверен, что с этим согласны все присутствующие».

Он окинул взором сидящих за столом. Все выдвинули вперед резные таблички из слоновой кости, тем самым выражая согласие – все, кроме Клагхорна, хотя тот и не поставил табличку ребром, чтобы выразить возражение.

Иссет – суровый седой джентльмен все еще впечатляющей внешности, несмотря на семидесятилетний возраст, мрачно произнес: «Не вижу смысла в длительных размышлениях или задержках. В том, что мы обязаны сделать, нет сомнений. Невозможно не признать, что из смердов трудно сформировать эффективные вооруженные силы. Тем не менее мы должны их собрать, экипировать их сандалиями, рубахами и оружием, чтобы они не дискредитировали нас, и назначить им достойного руководителя – О. З. Гарра или Ксантена. Серафимы могут обнаружить беглецов, после чего мы их выследим, прикажем смердам задать им хорошую трепку и заставим их безотлагательно вернуться в цитадель».

Тридцатипятилетний Ксантен – необычно молодой человек на посту главы клана, известный своей горячностью, покачал головой: «Привлекательный, но непрактичный план. Смерды просто-напросто не справятся с меками, какую бы подготовку они ни прошли».

Справедливость возражения была неоспорима. Смерды – небольшие антропоморфы, вывезенные с Десятой планеты Спики – были не столько робки, сколько неспособны к жестокости.

Вокруг стола наступило угрюмое молчание. Наконец О. З. Гарр сказал: «Сукины дети украли наши самоходные фургоны! Если бы не это, я выехал бы и пригнал бы мерзавцев домой, собственноручно отхлестав их плетью!»2

«Недоумение вызывает вопрос о сиропе, – заметил Хейгдорн. – Само собой, меки увезли столько, сколько смогли. Но когда этот запас истощится – что тогда? Меки подохнут с голоду? Ведь вернуться к первоначальной диете они уже не могут. Что они ели на своей планете? Болотный ил? Хм. Клагхорн, вы – специалист в этой области. Способны ли меки вернуться к поглощению ила?»

«Нет, – ответил Клагхорн. – Органы взрослых особей у них атрофировались. Но если первоначальной диеты начнет придерживаться детеныш, возможно, он выживет».

«Так я и думал», – Хейгдорн скрестил пальцы и многозначительно сосредоточился на своих руках, чтобы скрыть полное отсутствие каких-либо конструктивных предложений со своей стороны.

В дверном проеме появился джентльмен в темно-синем костюме клана Бодри; задержавшись, он высоко поднял правую руку и поклонился так, чтобы провести пальцами по полу.

Хейгдорн поднялся на ноги: «Подойдите, Б. Ф. Робарт! Какие новости вы принесли?» Жестикуляция новоприбывшего свидетельствовала о желании поделиться важным известием.

«Получено сообщение из Гальциона. Меки атаковали их цитадель. Подожгли сооружения, истребляют всех жителей. Их радио только что перестало работать».

Советники повернулись к посланнику; некоторые вскочили на ноги.

«Истребляют?» – прохрипел Клагхорн.

«Нет сомнений в том, что Гальцион больше не существует».

Клагхорн сидел, уставившись в пространство. Другие обсуждали мрачные новости, понизив голоса от ужаса.

Хейгдорн снова призвал совет к порядку: «Ясно, что возникло чрезвычайное положение – возможно, наихудшее в истории человечества. Должен признаться, что не могу предложить решительных способов противодействия».

Овервель спросил: «Как насчет других цитаделей? Они в безопасности?»

Хейгдорн повернулся к Б. Ф. Робарту: «Не будете ли вы так добры и не свяжетесь ли по радио с другими цитаделями, чтобы узнать, как там обстоят дела?»

Ксантен сказал: «Другие так же уязвимы, как Гальцион, в особенности Морской Остров и Делора, да и Мараваль тоже».

Клагхорн прервал свои размышления: «Думаю, что джентльменам и леди этих цитаделей следует искать убежища в Джанейли или у нас, пока мятеж не будет подавлен».