Солнце заходило. Оранжевый свет мерцал, отражаясь от металлических стен ангаров. Ксантен дал указания серафимам: «Снижайтесь кругами. Приземлитесь за этой рощей, но подлетайте низко, чтобы вас никто не заметил».

Серафимы повернули, скользя по воздуху на жестко расправленных крыльях и неуклюже вытянув шеи вниз. Ксантен приготовился к удару: мягкое приземление ни за что не удавалось серафимам, когда они везли джентльмена. Если же груз был чем-то, о чем серафимы на самом деле беспокоились, их приземление не шелохнуло бы пушинку одуванчика.

Опытный Ксантен сумел сохранить равновесие и не вывалиться, кувыркаясь по земле – так, как предпочитали серафимы.

«У всех вас есть сироп, – напомнил им Ксантен. – Отдохните. Не шумите, не спорьте. Если я не вернусь до завтрашнего заката, возвращайтесь в Хейгдорн и сообщите, что Ксантена убили».

«Не беспокойся! – воскликнули серафимы. – Мы будем ждать всегда!» «До завтрашнего заката, в любом случае!» «Если тебе кто-то будет угрожать, если ты окажешься в опасности – а-рос-рос-рос! Позови серафимов!» «А-рос! Когда нас разозлят, мы умеем драться, как драконы!»

«Хотел бы я, чтобы это было так, – заметил Ксантен. – Общеизвестно, однако, что серафимы – отъявленные трусы. Тем не менее благодарен за поддержку. Помните мои указания! Главное – ведите себя тихо! Не хочу, чтобы меня подстерегли и зарезали только потому, что вы подняли гвалт».

Серафимы отозвались оскорбленными возгласами: «Несправедливо, несправедливо! Мы безмолвны, как утренняя роса!»

«Хорошо!» Ксантен поспешно удалился, пока серафимы не решили снабдить его дальнейшими напутствиями и рекомендациями.

Пробравшись через заросли, он вышел на обширный луг; на дальнем краю луга – примерно в ста метрах оттуда, где он стоял – виднелся торец первого ангара. Ксантен задержался и задумался. Следовало учесть несколько соображений. Прежде всего: техники-меки, отгороженные металлическими стенами и потому лишенные радиосвязи, могли все еще не знать о мятеже. Ксантен заключил, что, учитывая тщательное планирование восстания в других отношениях, на это вряд ли следовало надеяться. Во-вторых, постоянно поддерживая связь с собратьями, меки действовали как коллективный организм. В совокупности они функционировали более компетентно, чем по отдельности, а индивидуальный мек не склонен был проявлять инициативу. Следовательно меки, скорее всего, постоянно сохраняли бдительность. В-третьих, если меки ожидали тайной разведки, они, конечно, внимательнее всего следили бы именно за тем маршрутом, которым он намеревался воспользоваться.

Ксантен решил подождать в тени минут десять, пока солнце, заходившее у него за плечами, не начало светить прямо в глаза тем, кто мог наблюдать за лугом.

Прошло десять минут. Длинные громоздкие ангары, озаренные гаснущим солнечным светом, выглядели совершенно безжизненными. На лугу перед ангарами высокая золотистая трава волновалась, потревоженная прохладным ветерком… Ксантен глубоко вздохнул, поправил заплечную сумку, проверил оружие и выступил на луг. Ему и в голову не пришло передвигаться ползком под прикрытием травы.

Ничто не помешало ему дойти до торца ближайшего ангара. Прижав ухо к металлу, он ничего не услышал. Ксантен повернул за угол: вдоль длинной боковой стены ангара никого не было. Ксантен пожал плечами: оставалось только пройти к входной двери.

Он шел вдоль ангара; заходящее солнце отбрасывало перед ним длинную черную тень. Ксантен приблизился ко входу в контору ангара. Так как опасения в данном случае уже ничего не значили, он распахнул дверь и зашел внутрь.

Контора пустовала. На столах, за которыми много столетий тому назад сидели служащие, заполнявшие счета и накладные, ничего не было, даже пыли – полированные поверхности были тщательно вытерты. Стеллажи компьютеров и запоминающих устройств с белыми и красными переключателями блестели черной эмалью и стеклом – так, словно их установили только вчера.

Ксантен подошел к стеклянной панели, позволявшей обозревать внутренность ангара, затененную огромным корпусом корабля.

Он не увидел меков. На полу ангара, однако, аккуратными рядами и стопками были расставлены элементы и узлы системы управления. Панели корпуса, предназначенные для обслуживания корабля, остались открытыми; в тех местах, откуда были удалены лежавшие на полу устройства, зияли провалы.

Ксантен вышел из конторы в ангар. Звездолет был бесполезен – намеренно выведен из строя. Ксантен взглянул на ровные ряды компонентов. В числе мудрецов, населявших цитадели, были специалисты, изучавшие принципы перемещения в пространстве-времени. С. К. Розенбоксу из Мараваля удалось даже вывести группу уравнений, практическое применение которых позволило бы устранить весьма нежелательный эффект Хамуса. Но ни один из джентльменов, даже если бы его не беспокоила унизительная необходимость взять в руки инструмент, не знал, как установить, подсоединить и отрегулировать механизмы, расставленные на полу ангара.

Ущерб был нанесен – когда? Кто знает?

Ксантен вернулся в контору, вышел под сумеречное небо и прогулялся к следующему ангару. Меков там тоже не было; механизмы системы управления звездолетом и здесь аккуратно выпотрошили. Ксантен зашел в третий ангар – в нем наблюдалась та же картина.

Подходя к четвертому ангару, он уловил едва слышные звуки каких-то перемещений. Вступив в контору и глядя внутрь ангара через стеклянную панель, Ксантен обнаружил меков, работавших с обычной для них экономией движений – молча, в зловещей тишине.

Ксантена, уже раздраженного скрытным блужданием по лесу, привело в ярость хладнокровное разрушение имущества. Он решительно зашел в ангар. Хлопнув себя по бедру, чтобы привлечь внимание, он резко приказал: «Верните компоненты туда, где они были установлены! Как вы смеете тайком заниматься такими вещами?»

Меки повернули к нему ничего не выражающие бугристые физиономии, изучая Ксантена гроздьями линз, напоминающих черные четки на висках.

«Как так? – рявкнул Ксантен. – Вы еще сомневаетесь?» Он выхватил стальную плеть – как правило скорее символический, нежели карательный инструмент – и хлестнул ею по полу: «Подчиняйтесь! Вашему смехотворному мятежу пришел конец!»

Меки все еще колебались – дальнейшие события трудно было предсказать. Никто из них не издал ни звука, хотя меки, конечно, обменивались сообщениями, оценивая ситуацию и приходя к какому-то решению. Ксантен не мог позволить им передышку. Он прошествовал вперед, размахивая плетью и ударяя по бугристым «физиономиям» меков – только в этих местах они чувствовали боль. «Возвращайтесь к своим обязанностям! – ревел он. – Разве это бригада техобслуживания? Вас скорее можно назвать бригадой вредителей!»

Меки испускали тихие посвистывающие звуки – это могло означать что угодно. Они отступили, и теперь Ксантен заметил мека, стоявшего на верхней площадке трапа, ведущего в звездолет. Этот мек был крупнее всех, каких Ксантен видел до сих пор, и чем-то отличался от других. Большой мек направил на голову Ксантена дуло пистолета. Неспешным взмахом плети Ксантен отогнал мека, бросившегося к нему с ножом и, не позаботившись даже прицелиться, выстрелил и повалил замертво мека, стоявшего на площадке трапа, когда пистолетная пуля уже прожужжала мимо.