– Какое это имеет значение, Эдди? Даже если она еще не замужем… Ведь я так подло удрал от нее в то утро именно для того, чтобы заставить ее возненавидеть меня, чтобы она продолжала жить полноценной жизнью, а не ждала меня целых два года, пока я был заперт тут, в этом аду. Получается, я намеренно разбил ей сердце, и что теперь? Думаешь, я могу явиться к ней как ни в чем не бывало и попытаться восстановить отношения?

– Неужели тебе даже не любопытно, что с ней стало?

Вот гребаный зануда.

Конечно, мне хотелось это знать.

Я пожал плечами, глубоко вздохнул и снова уселся на койку, уставившись в стену.

– Надеюсь, что она счастлива и пошла по жизни своим путем. Я действительно желаю ей только хорошего. Но я также стопудово уверен, что вовсе не хочу быть свидетелем этого счастья.

– Ну, тебе решать. Смотри, как бы не пришлось потом пожалеть об этом. Я же вижу, как все это дерьмо просто рвет тебя на части.

– Эд, да ты никак заделался мозгоправом?

– Не требуется большого ума, чтобы заметить все это. Послушай, ты хороший парень. Она будет гордиться тобой, если увидит в тебе то, что вижу я. Ты не терял времени даром, я никогда не видел здесь таких, как ты.

Ну да, блин, я изо всех сил старался провести время тюремного заключения с пользой. Поступил на курсы, чтобы закончить образование и получить степень, и даже организовал футбольную команду из несовершеннолетних заключенных. Я был решительно настроен и собирался извлечь максимум из этих двух лет. Если пребывание здесь означало отказ от всего, что мне было дорого, то пусть, черт побери, эти жертвы будут хотя бы не напрасны. Я не сомневался, что выйду из тюрьмы другим человеком – не то чтобы более счастливым, но, несомненно, намного более сильным.

Эдди прервал мои мысли.

– Позволь спросить вот что. А если бы ты узнал, что эта телка живет все там же и по-прежнему одна? Ты не думаешь, что стоит рискнуть и подкатиться к ней ради возможности получить второй шанс, даже если это грозит разочарованием?

Не успел я ответить, как раздался протяжный скрип железной двери, отозвавшийся эхом по всему тюремному коридору.

Я посмотрел на Эдди.

– Думаю, это за мной.

Он обнял меня, похлопывая по спине.

– Когда настроение будет совсем паршивым, подумай об этом. Как бы то ни было, дружище Чэнси, ты все-таки один из лучших красавчиков, когда-либо уносивших ноги из тюряги с нетронутой задницей.

Я расхохотался, может, слишком истерически. Положительно, я буду скучать по нему.

– Ты отличный парень, Эд. Тебе всегда удавалось показать мне светлую сторону жизни.

– Рад, что у меня получалось поддержать тебя.

– Ну, пока. Будем на связи, да? – сказал я ему и вышел из камеры.

Я глубоко выдохнул, следуя за тюремным охранником по коридорам, под напутственные грубоватые выкрики, свист и аплодисменты заключенных, с некоторыми из них я успел завести приятельские отношения.

Меня провели в кабинет, где я подписал документы об освобождении. Все происходящее казалось нереальным. Несомненно, я должен был бы чувствовать себя на седьмом небе от счастья. Но, как ни странно, перспектива через несколько минут стать свободным человеком вводила меня в состояние странного оцепенения.

Я ждал, пока мне принесут большой пластиковый пакет с вещами. Открыть этот пакет – все равно что вскрыть капсулы времени. Там были мои джинсы и темно-синий свитер – то, что я носил до ареста, а также кошелек, телефон и часы.

Айфон разрядился, и я спросил охранника, не найдется ли у него зарядного устройства. Но поскольку за два года, пока я сидел, эта модель устарела, ничего подходящего найти не удалось. С тех пор компания Apple, видимо, уже выпустила пару новых версий. Охранник в конце концов нашел у кого-то в офисе подходящий зарядник.

– Вы можете зарядить ваш телефон прямо здесь. Одевайтесь и можете идти.

Я кивнул.

– Спасибо, сэр.

Я воткнул зарядное устройство в розетку и продолжал одеваться. Через несколько минут экран засветился, и мобильник заработал. Я подождал еще немного, чтобы зарядки хватило до дома сестры и мне было чем заняться в дороге. Сестре, тем не менее, я решил не звонить, так как хотел сделать ей сюрприз.

Направляясь к выходу, я чувствовал себя рыбой, выброшенной из воды. Проходя мимо поста охранника, я невольно замедлил шаг.

Яркое солнце снаружи буквально ослепило меня. Я остановился, да так и стоял перед массивным зданием тюрьмы, будто отброшенный на два года назад и понятия не имеющий, что делать со своей жизнью. Мне казалось, что я сдался полиции только вчера, и в то же время меня не покидало ощущение, что с того момента прошла целая жизнь.

Как можно заново познакомиться со своей прежней жизнью? Невольно возникал вопрос: «На чем я остановился, и как жить дальше?»

Я огляделся. Где найти справочник с советами, что делать с этой гребаной жизнью, когда ты выходишь из тюрьмы после двух лет небытия?

Когда тебя запирают в камере, кажется, что твоя жизнь поставлена на паузу. Ты выходишь на волю и ожидаешь, что все осталось по-прежнему и ты можешь начать с той же точки, но, черт побери, тебе прекрасно известно, что это не так.

А мне до чертиков хотелось вернуться в то время, на котором оборвалась тогда моя жизнь.

Ведь в той жизни была ОНА.

Я отдал бы сейчас все на свете, чтобы можно было просто щелкнуть пальцами, и она, словно по волшебству, подкатила бы к воротам тюрьмы на том самом «БМВ» вместе с вонючим козленком на заднем сиденье. Но, как говорится, мечтать не вредно.

Тут я понял, что мои мысли свернули на очень опасную почву, а это может повлечь за собой ненужные иллюзии. Я тряхнул головой и вынул телефон, чтобы вызвать такси, но вспомнил, что понятия не имею, сколько денег у меня на счету. Каким-то чудесным образом работал Интернет. Мы с сестрой пользовались семейным тарифом, и она, видимо, до сих пор вносила плату. Я принял решение добраться до ближайшей железнодорожной станции, вместо того чтобы ехать на такси. Прежде чем отправиться в путь, я решил просмотреть фотографии в телефоне.

Вот дерьмо! Это оказалось ошибкой. Не надо было этого делать.

Фотогалерея открылась на последнем снимке. Это была Обри. Как живая.

О, Боже!

Я чувствовал, что сердце мое вернулось к жизни после двух лет бесчувствия.

Моя принцесса.

Неожиданно эмоции, которые, как я надеялся, были подавлены навсегда, вновь вернулись с прежней силой, и двухлетнего душевного онемения как не бывало.

Я почти уже не помнил, какая она красивая. Обри так и не узнала, что я сфотографировал ее перед тем, как покинул номер отеля, когда она мирно спала. Я хотел навсегда сохранить в памяти этот момент.