«Состояние природы» у Локка есть «состояние свободы», но не «состояние вседозволенности», потому что, даже если люди в этом состоянии и не связаны волей другого человека, они все же должны подчиняться «закону природы», т. е. природным (естественным) моральным предписаниям.

«Природная свобода человека – в том, чтобы быть свободным от любой высшей власти на земле и не находиться под волей или законодательной властью человека, но руководствоваться только законом природы. Свобода человека в обществе —в том, чтобы не быть под какой бы то ни было иной законодательной властью, кроме той, которая установлена, через согласие, в государстве, и не находиться под господством чьей бы то ни было воли, и не быть ограниченным каким-либо законом, кроме того, который будет введен в действие законодательным органом в соответствии с доверием, которое мы ему оказываем. Свобода , следовательно, – это не то, о чем говорит нам сэр Р[оберт] Ф[илмер] [а именно] „Свобода для каждого – делать то, что он пожелает, жить, как ему угодно, и не быть связанным никакими законами“. Свобода людей под властью правительства – в том, чтобы иметь постоянный закон, по которому можно было бы жить, общий для каждого в этом обществе и установленный законодательной властью, созданной в нем; это – свобода следовать моей собственной воле во всех случаях, когда этого не запрещает закон, и не быть подчиненным непостоянной, изменчивой, непредсказуемой капризной воле другого человека. В то время как природная свобода – в том, чтобы не быть ограниченным ничем иным, кроме закона природы» [201] .

Это общее положение Локк применяет к ситуации непримиримого конфликта. «Когда нет правосудия на земле для разрешения конфликтов между людьми, судьей становится Бог на небесах: он один, поистине, является судьей правоты. Но каждый человек сам должен рассудить в этом, как во всех остальных случаях, поставил ли себя другой в состояние войны с ним, и должен ли он воззвать к верховному судье, как это сделал Иеффай» [202] . Речь в данном случае идет о вооруженной борьбе с властью, поставившей себя своими действиями вне закона, ставшей агрессором. Решение об объявлении войны противоречит человеческим законам, законам общества. Но оно не противоречит закону природы, предписанному Богом. И только Бог, судья строгий и судящий судом праведным, может оправдать крайние меры. К библейской истории об Иеффае Локк неоднократно возвращается во «Втором трактате о правлении», это ключевой момент в его аргументации, опирающейся на представления о законе природы и о свободе человека.

Описывая ситуацию, складывающуюся тогда, когда власть и правитель преступают закон, а в обществе отсутствует правосудие, Локк пишет: «Ибо, где бы это ни происходило, когда любые два человека не имеют ни постоянного правила, ни общего судьи, к которому можно обратиться на земле для разрешения разногласий и определения правоты каждого, там они все еще находятся в состоянии природы со всеми его неудобствами, с одной той лишь прискорбной разницей для подданного или, скорее, раба абсолютного государя: в то время как в обычном состоянии природы он обладает свободой судить о своей правоте и, насколько в его силах, защищать ее, теперь же всегда, когда на его собственность посягают воля и указы его монарха, ему не только некуда обратиться… но он лишен свободы судить о своей правоте и защищать ее, как если бы он был низведен со своего прежнего положения разумного существа на низшую ступень; и, таким образом, оказался подвержен всем лишениям и неудобствам, каких может опасаться человек со стороны того, кто, находясь в ничем не ограниченном состоянии природы, еще и развращен лестью и вооружен властью» [203] .

«Спрашивать о том, как защититься от вреда или несправедливости с той стороны, где их творит самая сильная рука, значит сегодня присоединиться к голосам раздора и мятежа. Как будто люди, оставив состояние природы и вступив в общество, договорились, что все, кроме одного, должны находиться под ограничениями законов, но что один должен оставить себе всю свободу, которая имелась у него в состоянии природы, а затем была усилена властью и превращена во вседозволенность и безнаказанность. Это все равно что считать людей глупыми и думающими о том, как бы избежать возможного ущерба, причиняемого хорями или лисами, но довольными… нет, убежденными, что безопасность в том и состоит, чтобы их пожирали львы» [204] .

Нет никаких свидетельств, что Сидней и Локк вообще когда-либо встречались, хотя это и не исключено, поскольку в 1675–1677 гг., будучи во Франции, Локк находился в тех же местах, где постоянно жил Сидней, а именно на гугенотском юго-востоке страны; в 1683 г. они оказались в центре одного и того же, так или иначе объединившего их политического кризиса. Локк наверняка имел доступ к рукописи «Рассуждений о правлении» Сиднея во время своего почти пятилетнего пребывания в Нидерландах. Библиотека английского квакера Бенджамина Ферли в его доме в Роттердаме содержала самые разнообразные, и прежде всего запрещенные книги и рукописи.

В начале 1683 г., после смерти Шефтсбери, Сидней встал во главе предприятия, объединившего его сторонников и, возможно, остатки команды графа Шефтсбери. Речь шла о заговоре с целью убийства короля и его брата (или их похищения) с последующим всеобщим мятежом, который предполагалось осуществить при помощи отряда шотландцев во главе с графом Аргайлом [205] . Заговорщики составили «совет шести», в который вошли Монмут, Рассел, Эссекс, лорд Говард Эскрикский, Алджернон Сидней и Джон Хампден (ранее осуществлявший связь между Сиднеем и Шефтсбери). Специальную группу, которая должна была арестовать короля и его брата по их возвращении со скачек в Ньюмаркете, возглавлял Роберт Уэст (после раскрытия заговора и ареста сдавший всех своих товарищей). Переговоры с шотландцами, прибывшими в Лондон под предлогом покупки земель в Каролине, вел Сидней, но «договориться» ему так и не удалось. Мятеж провалился, даже не начавшись.

Дж. Скотт пишет: «Трудно представить себе более опасную книгу, чем „Рассуждения “, или более опасный период в жизни Локка. Его крайнее беспокойство во время процесса над Сиднеем и последовавшей казнью хорошо известно. От человека, не способного признать себя автором собственной книги, трудно было бы ожидать признаний в том, что она имеет что-либо общее с книгой Сиднея» [206] . Блэр Уорден приводит дополнительное объяснение «беспокойства» Локка, как и любого другого сочинителя того времени. В ходе суда в ответ на заявление Сиднея, что человек вправе «записывать, чтобы не забыть, все что ему заблагорассудится, находясь в собственном кабинете, и никто не может быть призван за это к ответу, если это не опубликовано», сторона обвинения настояла на том, что факт преступления имеет место, поскольку «мысли и фантазии по поводу умерщвления короля являются действием ума и изменой сердца» [207] . И этот довод был признан судом в качестве решающего для признания Сиднея виновным в государственной измене.

Рукопись «Рассуждений о правлении» Сиднея, как и рукопись «Двух трактатов о правлении» Локка, не сохранилась. Не вполне ясна и история публикации «Рассуждений о правлении», осуществленная только в 1698 г. Известно, что издал труд Сиднея Джон Толанд, мало считавшийся с текстами авторов, тем более – умерших, и редактировавший их по своему усмотрению и в соответствии с собственными взглядами. И поэтому каким был исходный авторский текст – мы не знаем.