litbaza книги онлайнИсторическая прозаСтамбул. Перекресток эпох, религий и культур - Мария Кича

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 36 ... 124
Перейти на страницу:

С тех пор обломки поруганной и разрушенной Византийской империи встречаются по всему миру. В начале XIII века святыни, мощи, драгоценную посуду, церковную утварь, колонны, статуи и обелиски массово вывозили из Константинополя. Сегодня их можно увидеть в старых церквях Германии, Австрии, Франции и Италии. Чего стоит одна похищенная и бережно хранимая в кафедральном соборе Турина плащаница – погребальный саван Иисуса Христа, на котором, как говорят, запечатлелся Его лик.

Конфликт Востока и Запада проявился не только в их вооруженном столкновении, но и в политических процессах континентальной Европы. Греческий поэт Деметриус Викелас говорит о принципиально разном отношении к этим событиям, которое уже в XIII веке раскололо Европу на два противоборствующих лагеря. По словам Викеласа, на Западе Четвертый крестовый поход воспринимался как защита веры; европейская знать может по праву гордиться тем, что она – внучка крестоносцев. Однако восточные христиане – свидетели рыцарских грабежей – забыли, что Крестовые походы когда-то имели христианский характер. «Появление крестоносцев знаменует собой начало упадка [Византийской] империи и предвещает ее конец», – утверждает Викелас.

На самом деле рыцари не совершили на берегах Босфора ничего экстраординарного. В эпоху Средневековья кража реликвий считалась богоугодным делом. Некоторые святыни изначально попали в Константинополь незаконно – например, кисть правой руки Иоанна Крестителя в 956 году похитил в Антиохии некий дьякон Иов. Десницу сперва привезли в Халкидон, а затем – в византийскую столицу; при этом у кисти отсутствовал большой палец (по легенде, его откусил паломник во время лобызания мощей).

Участник Четвертого крестового похода пикардиец Робер де Клари в мемуарах перечисляет, что обнаружили крестоносцы в одной только церкви Фаросской Богоматери: две части Животворящего Креста; наконечник копья, коим пронзили ребро Господа; два гвоздя, коими были пробиты Его руки и ноги; хрустальный сосуд с Его кровью и множество других реликвий. По воспоминаниям другого крестоносца, Жоффруа де Виллардуэна, рыцари набрали в Константинополе столько добычи, что никто не смог бы определить ее количество или ценность. Там были золото и серебро, столовая утварь и драгоценные камни, атлас и шелк, одежда на беличьем и горностаевом меху и вообще все лучшее, что только можно отыскать на земле. «Такой обильной добычи не брали ни в одном городе со времен сотворения мира», – пишет Виллардуэн.

Тогда же родилась полулегендарная история о конских статуях. Британский историк Томас Эсбридж сообщает, как Дандоло захватил восхитительную бронзовую скульптуру четырех лошадей и отправил ее в Венецию. Трофей покрыли золотом и установили на фасаде собора Сан-Марко, прямо над главным входом – в знак триумфа Венецианской республики.

Четвертый крестовый поход навсегда изменил историю Константинополя. Никита Хониат горестно восклицал: «О Город, Город, око всех городов, ты испил до дна чашу гнева Божия!» Дандоло правил столицей лишь год – 1 июня 1205 года 98-летний старик скончался. Его похоронили в соборе Святой Софии, но сегодня усыпальница пуста – в 1453 году Мехмед II приказал выбросить останки дожа собакам.

Фатих решил коренным образом изменить облик города – но не стирать его с лица земли. Султан помнил слова арабского писателя XII века Хасана Абда аль-Харави: «Константинополь – город, чье величие превосходит всё, что о нем говорят. Да будет соизволение Всемилостивейшего и Щедрого Аллаха сделать его столицей ислама». По этой причине в захваченном османами Константинополе постоянно строились новые мечети. Самые большие и красивые возводились по приказу падишахов – в память о блестящих победах и погибших соратниках, для замаливания грехов и увековечения своего имени. Деньги на строительство выделяли султанские матери, дочери, жены и сестры, крупные чиновники, известные министры и прославленные полководцы.

Им было в чем каяться перед Аллахом. Посетив Стамбул в 1985 году, Бродский отметил, что «все эти бесчисленные Османы, Мехметы, Мурады, Баязеты, Ибрагимы, Селимы и Сулейманы» вырезáли друг друга, своих предшественников, соперников, братьев, родителей и потомство с регулярностью человека, бреющегося перед зеркалом. Помимо дворцовых кровопролитий, Порта вела непрерывные войны: против неверных[41], против мусульман-шиитов, за расширение империи, в отместку за нанесенные обиды, из самозащиты и просто так. Чалмы и бороды, своеобразная «униформа головы», делали людей совершенно неотличимыми друг от друга – и в этих головах, по словам поэта, была только одна мысль: «рэзать». «Потому, возможно, и “рэзать”, что все так друг на друга похожи и нет ощущения потери», – отмечает Бродский.

Монументальные и торжественные, с минаретами, вспарывающими облака и увенчанными хищным полумесяцем, – стамбульские мечети веками формируют образ древнего города на берегах Босфора. С ними связано множество легенд, поверий и исторических фактов. Например, мечеть Нусретие («Победа») около причала Топхане, украшенная двумя тончайшими и красивейшими в Стамбуле минаретами, символизирует победу Османской династии над янычарами. 15 июня 1826 года Махмуд II подавил очередное янычарское восстание и упразднил сам орден янычар. Это событие стало одним из предвестников Танзимата (прогрессивных реформ 1839–1876 годов). Перед открытием Нусретие султан прибыл в Топхане на лодке, а потом пересел на коня и верхом доехал до мечети – так Махмуд II напомнил подданным, что является их повелителем на земле и воде.

Новая мечеть (Йени джами) воздвигнута на средства, вырученные от торговли на Египетском базаре. Строительство началось в 1597 году по инициативе Сафие-султан – матери Мехмеда III. Освобождая место для мечети, Мехмед III переселил живущих в Эминёню евреев на другой берег Золотого Рога – в Галату. Сафие-султан тратила на Йени джами личные средства, но денег катастрофически не хватало. Работе также препятствовали пожары, землетрясения и городские мятежи. После смерти Мехмеда III в 1603 году его сын Ахмед I отослал свою бабку Сафие-султан из Топкапы в Эски-сарай – первый в Стамбуле султанский дворец, построенный еще Мехмедом II в районе бывшего форума Феодосия. Ахмед I был увлечен возведением собственной монументальной мечети Султанахмет. О Йени джами временно забыли.

Вспомнили о ней только через 50 лет, после пожара в районе Эминёню. Турхан Хатидже-султан (мать Мехмеда IV) решила закончить проект Сафие-султан – и ей это удалось. Официальное название мечети – Йени Валиде Султан джами (Новая мечеть валиде-султан), поскольку обе женщины носили этот титул.

Для завершения работ Сафие-султан еще в 1660 году основала Египетский базар – второй по величине после Гранд-базара крытый рынок Стамбула. Доходы, полученные от торговли на Египетском базаре, шли на строительство Йени джами; сам рынок тоже прозвали Новым (Йени чарши). Современное наименование появилось позже благодаря тому, что тут продавались индийские и китайские пряности, специи, благовония и лечебные травы, которые поставлялись в Стамбул через Египет.

Стамбульцы считают, что для исполнения желаний нужно покормить голубей на площади у Новой мечети или у мечети Баязид (их так и называют – голуби желания). Согласно одной легенде, они произошли от голубки, которая проворковала пророку Мухаммеду, что пора бежать из Мекки в Медину; согласно другой – от пары лесных голубей, которых купил у охотника султан Баязид I, приказавший построить мечеть. Как только первые зерна или крошки хлеба падают на землю, десятки птиц слетают с куполов и минаретов – а затем, насытившись, будто хлопья серой пены, снова медленно оседают на древних священных камнях.

1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 36 ... 124
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?