Абдул-Хамида II поселили в Долмабахче и установили за ним наблюдение в надежде, что султан попытается проникнуть в подземные хранилища дворца. Впрочем, опальный падишах унес тайну с собой в могилу. Через некоторое время, благодаря случайности, младотурки проникли в лабиринт – но сработала система защиты, и тоннель под Босфором затопило. Доступ к предполагаемой сокровищнице не удалось обнаружить даже с помощью водолазов. Впоследствии султанское золото искали еще много раз, однако никому не удалось разгадать тайну подземного лабиринта. Если Абдул-Хамид II не растратил богатство предков, то оно до сих пор покоится под толщей босфорских вод.

Эта история – не единственная, связанная с Долмабахче. Помпезный дворец в стиле Людовика XIV стал домом для шести последних падишахов: Абдул-Меджида I, Абдул-Азиза, Мурада V, Абдул-Хамида II, Мех-меда V и Мехмеда VI (при этом четверо из них были сыновьями Абдул-Меджида I, что свидетельствовало о династическом кризисе). АбдулХамид II оказался последним абсолютным монархом Османской империи; при его преемнике Мехмеде V впервые за 600 лет существования Порты установилась парламентарная монархия.

Отныне султан царствовал, но не правил. Реальная власть сначала находилась у партии «Единение и прогресс», а с 1913 года – у триумвирата младотурецких политиков Исмаила Энвера-паши, Мехмеда Талаата-паши и Ахмеда Джемаля-паши. На Османскую империю опускались сумерки истории. Непроглядная тьма сгущалась вокруг Стамбула и поглощала золотые полумесяцы на минаретах мечетей, построенных в эпоху богатства и процветания.

«Турция умирала от перенапряжения сил и оскудения ресурсов в попытках держаться всего того, что осталось ей в наследство от империи», – пишет британский офицер Томас Эдвард Лоуренс (Лоуренс Аравийский). Единственным аргументом османов была сабля – но сабли отступили перед более изощренным оружием. Выяснилось, что медлительные османы не готовы к усвоению чего-то нового. Властным старикам предстояло отойти от дел. Лоуренс сделал неутешительный вывод: «Турция разлагалась, и вылечить ее можно было только хирургическим путем» – и этот вывод прозвучал как приговор.

В эти тревожные и печальные годы султаны продолжали возводить роскошные дворцы, а тем временем некогда великое государство – их государство – умирало у них на глазах. Долмабахче суждено было стоять на рубеже веков и эпох – между старой и новой Турцией, империей и республикой, последним султаном и первым президентом. В 1922 году Мехмед VI – потомок Мехмеда II Завоевателя, Селима I Грозного, Сулеймана I Великолепного и Мурада IV Кровавого – покинул собственный дворец с черного входа. Перед этим он вознес мольбу Аллаху в окружении последнего шейх-уль-ислама – Медени Мехмеда Нури-эфенди и последнего великого визиря – Ахмеда Тевфика-паши.

Мехмед просил у Аллаха возможности поскорее вернуться в Стамбул, однако молитвам не суждено было сбыться. Низложенный падишах покинул столицу в условиях строжайшей секретности. Генри Мортон описывает дождливое утро 17 ноября 1922 года. К боковому входу Долма-бахче подкатила британская карета скорой помощи. Из дворца вышли пожилой мужчина, мальчик и услужливый человек с сумкой в руках. Первый был Мехмедом VI, второй – наследником трона, шехзаде Эртогрулом-эфенди, а третий – евнухом, успевшим собрать золотые кофейные чашки султана и кое-какие драгоценности. Все трое уселись в автомобиль и поехали на британскую военно-морскую базу. Водитель не знал, что увозит из Стамбула всё, что осталось от Османской империи.

Прибыв на место, беглецы поднялись на борт английского корабля «Malaya» и отплыли на Мальту. Спустя 4 года Мехмед VI умер, неоплаканный и невоспетый, в чужом ему Сан-Ремо.

В 1924 году – через 2 года после того, как последний султан покинул Стамбул – в Долмабахче зазвучал голос Мустафы Кемаля. В Церемониальном зале, под знаменитой люстрой, он, первый президент Турецкой Республики, зачитал свою первую речь в новом статусе. Здесь же 10 ноября 1938 года 57-летний Ататюрк скончался от цирроза печени. С тех пор все часы Долмабахче показывают 9:05 – время, когда остановилось сердце основателя современной Турции.

Пока Гази выступал перед нацией, из страны было выслано 156 членов Османской династии; их имущество подлежало конфискации. В первую очередь депортировали тех, кто обладал правом на престол – им на сборы давалось 24–72 часа. Остальные должны были покинуть страну в течение 9 дней. С 5 по 15 марта 1924 года Османов встречали на стамбульских железнодорожных вокзалах (Сиркеджи в европейской и Хайдарпаше в азиатской части города), выдавали им по 2 тыс. британских фунтов на человека – и сажали в поезд. После этого потомки Сулеймана Великолепного лишались турецкого гражданства. Многие уезжали с легким сердцем – они верили в реставрацию монархии и рассчитывали вернуться в Стамбул через пару месяцев. Но история распорядилась иначе.

В эмиграции судьбы представителей султанского рода сложились по-разному. Одни умерли на чужбине в нищете и печали. Вторые смирились с жизнью обычных людей в принявших их государствах. Третьи пытались наладить отношения с зарубежными мусульманскими монархами.

Европейские державы не были благосклонны к изгнанникам. Великобритания и Франция отказали Османам в гражданстве. Турецкие власти не разрешили им поселиться в Сирии. Многие члены династии осели в Бейруте, где жили под надзором полиции. Позже Франция все же приняла некоторых Османов – правда, без предоставления гражданства. В их числе был Абдул-Меджид II – сын Абдул-Азиза, последний халиф Блистательной Порты. 19 ноября 1922 года султанат был отделен от халифата и упразднен. Парламент Турции избрал Абдул-Меджида II религиозным главой мусульман, игравшим церемониальную роль и не имевшим политических полномочий. Абдул-Меджид писал картины, коллекционировал бабочек и нисколько не страдал от невозможности возглавить государство – даже в имперскую эпоху он руководил Обществом османских художников и не видел себя наследником престола. В марте 1924 года халифат был ликвидирован, и Абдул-Меджид II уехал в Париж – там он купил особняк на бульваре Суше и до конца жизни являлся главой Императорского дома Османов. Смерть последнего халифа 23 августа 1944 года совпала с освобождением Парижа от немецкой оккупации.

Судьба Абдул-Меджида II демонстрирует общую тенденцию: Османы перебирались в Европу, США и Австралию. Запрет на предоставление им турецкого гражданства действовал с 3 марта 1924 года, и никто не планировал его отменять. Люди, чьи предки создали самую могущественную в истории мусульманскую империю, не могли даже умереть на родной земле.

Не стоит думать, что все члены Османской династии были слабыми и никчемными людьми. Примером тому – Осман Фуад-эфенди, внук Мурада V. До эмиграции он вел чрезвычайно современный образ жизни и слыл любителем удовольствий. Единственный в Стамбуле открытый «мерседес» принадлежал Осману Фуаду – принц обожал автомобили и первым в Порте сел за руль.

Впрочем, таланты шехзаде не исчерпывались безупречным вкусом и тягой к развлечениям. Опытный кавалерист и самый молодой генерал Первой мировой войны (в 1918 году на момент присвоения генеральского звания ему исполнилось 23 года), Осман Фуад не боялся трудностей. Он участвовал в Итало-турецкой войне (1911–1912) и Галлиполийской битве (1915), был неоднократно ранен и контужен, попадал в плен, едва не погиб от дизентерии – но всегда рвался на фронт. Тактические изыскания шехзаде восхищали военных специалистов. Немецкий маршал Эрвин Роммель применял тактику Османа Фуада в рамках Североафриканской кампании (1940–1943).