Он поднял бокал, и все гости стали чокаться и поздравлять друг друга.

Дезмонд увидел широкую улыбку на губах у Реджины.

— Тебя, кажется, не удивила эта новость. Ты, наверное, уже знала, когда сказала брату что-то такое, отчего он вылетел из кухни как ошпаренный.

Она пожала плечами.

— Я просто догадалась. И я рада, что не ошиблась в своем предчувствии. Я стану теткой!

— Ты любишь детей?

— Это что — подвох? — Реджина исподлобья посмотрела на него. — Если я скажу «нет», ты подумаешь, что я ведьма. Если я скажу «да», ты сбежишь, прежде чем я успею… Ну, сам понимаешь. Для холостяка это — самый нежелательный вариант.

Он провел тыльной стороной ладони по ее щеке.

— Это только до тех пор, пока не встретится та самая, единственная женщина.

И, чтобы замять разговор, он добавил:

— Извини, мне надо ехать.

Она кивнула.

— Я догадываюсь, что разговор с Джеймсом будет не из легких, но сделай, как я сказала. Будь верен себе.

У Дезмонда сжалось сердце от того, с какой серьезностью она произнесла эти слова и посмотрела на него. Она не представляла, чем для нее может обернуться этот совет.

Реджина обожала праздники — музыку, веселье, гостей. Но сейчас она готова была оставить все это, чтобы быть вместе с Дезмондом. Ей хотелось чем-нибудь помочь ему, но что она могла сделать? Впрочем, может быть, встреча с Джеймсом также пойдет ему на пользу.

Стелла нетерпеливо постукивала ногой по полу, и Реджина поняла, что та ее осуждает.

— На что вы меня толкаете? — спросила она, встретив раздраженный взгляд пожилой женщины. — Я же не могу бросить гостей, сорваться с места и помчаться вслед за Дезмондом.

Как бы ей этого ни хотелось. Она все же боялась, что, если беседа будет проходить один на один, Джеймс, излагая свою позицию, может причинить боль Дезмонду. И тому нужна будет моральная поддержка.

— Что тебя держит? Неужели ты думаешь, что без тебя здесь не справятся? — спросила Стелла с укоризной.

— Вы же сами учили меня правилам этикета. Я не могу оставить гостей. Это неприлично.

— Позвольте с вами не согласиться, милая девушка. Стефани обслуживает всякие приемы, и для нее пара пустяков согреть закуски, если понадобится. Я правильно говорю? — Стелла поймала за руку проходившую мимо Стефани.

— Вы о чем? — спросила миловидная блондинка.

— Да о том, чтобы держать оборону, пока Реджина будет в больнице рядом с Дезмондом.

— Конечно! — Стефани махнула рукой. — Поезжай и ни о чем не беспокойся.

— Но…

— А пока Стефани займется едой, Мэгги побудет за хозяйку. Ты не возражаешь? — Она пихнула в бок Мэгги, стоявшую поодаль. — Я сама справилась бы с этой ролью, но меня уже зовут.

Она повернулась и послала воздушный поцелуй Дику.

— Иду-иду! — крикнула она мужчине, который сидел в углу и постукивал рукой по подлокотнику кресла, подзывая Стеллу.

Мэгги прищелкнула языком.

— Не беспокойтесь. Я справлюсь, — сказала она Стелле и Реджине.

Та посмотрела вокруг и решила, что может спокойно отлучиться на час. Здесь все будет в порядке.

А Дезмонд, возможно, переживает эмоциональный стресс. Обрадуется ли он ее появлению? Или попросит ее удалиться?

Получасом позднее Реджина вошла в больницу и, спросив номер палаты, поднялась на нужный этаж. Она вошла в небольшой холл перед открытой дверью в палату и остановилась. Дезмонд сидел на стуле рядом с кроватью, склонившись над человеком, которого он называл отцом.

Обстановка в палате показалась Реджине напряженной. Она никак не могла проглотить возникший комок в горле, сердце забилось сильнее, и ее охватило тревожное предчувствие. Что у Дезмонда сейчас происходит в душе? Хотя ей хотелось подойти к нему и взять за руку, она понимала, что лучше ему не мешать. Поэтому она осталась в слабо освещенном холле перед палатой, решив дождаться, когда закончится разговор.

Эстер оставила Дезмонда наедине с Джеймсом, развеяв подозрения, что она оказывает слишком большое влияние на своего мужа. Наблюдая за ней в течение всей недели у постели Джеймса, Дезмонд убедился в ее искренности, хотя признать это ему было нелегко.

— У тебя была когда-нибудь мечта? — спросил Джеймс.

— Конечно, я мечтал иногда. — Дезмонд заставил себя засмеяться, а его отец смотрел ему в глаза, не говоря ни слова, как это бывало раньше, когда он еще был мальчишкой. Эта тактика всегда давала результат: уйти от ответа было просто невозможно. — Я мечтал о том, чтобы выпускать газету.

— Чепуха! — Джеймс говорил громко и отчетливо. Хотя эти усилия давались ему нелегко. — Пока ты будешь носиться туда-сюда, твоя мечта не сбудется.

Удар под ложечку мог бы быть и помягче, однако мягкостью Джеймс никогда не отличался. Прямотой — да.

Секунда проходила за секундой, а Джеймс не отпускал глаз Дезмонда, пытавшегося сформулировать ответ, которого не было. Потому что его отец был прав.

Джеймс показал рукой на бутылку с минеральной водой. Дезмонд налил воду в поильник, поднес его к губам Джеймса и подождал, пока тот сделает несколько глотков. Возникшей передышкой он воспользовался для обдумывания ответа.

— Если бы я решил поручить тебе руководство газетой, когда я заболел, мне пришлось бы заставить тебя вернуться домой. А ты хочешь поступать по-своему, без моих советов. — Он откашлялся. — Я всегда считал тебя своим сыном. Даже когда ты не мог ответить тем же чувством.

Дезмонд проглотил застрявший в горле комок.

— У меня к тебе всегда были сыновние чувства, только я не мог раскрыть их. Мне казалось, что это будет предательством по отношению к моим родителям.

Дезмонд осознал, что, как бы ни старались Джеймс и Клара исполнять роль родителей, им это никогда полностью не удавалось, вероятно, потому, что он был уже достаточно взрослым, чтобы проявлять детскую любовь и преданность. Кроме того, он боялся, что, если ответит любовью на любовь Джеймса и Клары, то навсегда потеряет своих родителей. И неважно, что он их уже потерял.

Джеймс засмеялся, заставив Дезмонда вздрогнуть, потому что его смех был больше похож на хриплый кашель.

— Я догадывался об этом. И Клара тоже. Хотя мы никогда тебя за это не упрекали. Вот через эту преданность ты и стал мужчиной хоть куда, которого я горжусь называть своим сыном.

Дезмонд покачал головой.

— Я никогда не был достоин вас.

— Черта с два! Еще как был-то! Будто я не понимаю, что ты здесь для того, чтобы спасти то, что принадлежит мне. Только сын способен делать такое для отца.