Говоря это, Реджина не смотрела ему в глаза, поэтому у него появилась надежда, что она сама не верит своим словам. Интуиция ему подсказывала, что в глубине души она доверяет ему больше, чем показывает. Он поймал ее взгляд и улыбнулся.

— Единственный способ убедиться в этом — никуда не уезжать.

— Дай мне рекомендации, Дезмонд. Пожалуйста!

С этими словами она повернулась и ушла. Дезмонд тряхнул головой и прислонился спиной к холодной стене. Как же он мог так опростоволоситься? Каким глупцом он был, рассчитывая без осложнений положить конец отношениям с Реджиной!

После того, как он потерял родителей, он ото всех держался на расстоянии, надеясь, что больше никогда не придется пережить чувство утраты. И вот это чувство снова нахлынуло на него из-за разрыва с Реджиной и ее предстоящего отъезда. Прийти в себя после такой потери будет едва ли возможно. Не поможет и бегство на край света.

Лучше вообще не допускать такого развития событий.

Реджине домой доставили цветы. Громадный, шикарный и, очевидно, дорогой букет роз. На визитной карточке были только два слова: «Пожалуйста, останься».

На работе в каретке пишущей машинки она обнаружила листок бумаги, на котором было напечатано: «Милые бранятся — только тешатся».

Потом в ящике письменного стола появилась небольшая бархатная коробочка с запиской внутри: «Самые лучшие подарки преподносят лично. Прости меня».

Все эти знаки внимания явно предназначались для того, чтобы проложить дорожку к ее сердцу. А последний — пустая коробочка, в которой могло помещаться только кольцо, — просто обескуражил ее. И все же она убедила себя, что ни один из этих подарков, тем более коробочка для кольца, не мог быть от Дезмонда. Он — человек прямолинейный, и эти анонимные презенты — не его стиль. Реджина начала подозревать, что кто-то пытается помирить ее с Дезмондом.

Раздавшийся телефонный звонок прервал ее размышления. Она сняла трубку.

— Привет, Реджина! Это Стефани.

— Стефани? — Ее звонок удивил и обрадовал Реджину. Ей нравилась эта открытая, общительная женщина, с которой ей хотелось познакомиться ближе. Но при мысли, что ей не долго осталось находиться в этом городе, у нее к горлу подступил комок.

— Как ты поживаешь после праздника? — спросила Стефани. — Когда ко мне приходят гости, потом мне хочется доползти до кровати и спать несколько дней. Удивительно, что таких проблем не бывает, когда я обслуживаю различные приемы по заказу. Но стоит только организовать какую-нибудь пирушку у себя дома, я валюсь с ног.

Реджина засмеялась.

— Это мне хорошо знакомо. Но было так приятно, что на праздник пришли все, кого я хотела видеть.

— А мне показалось, что ты была чем-то огорчена, — осторожно заметила Стефани.

— Стелла мне говорила, что ты очень наблюдательная.

— И дотошная. Кстати, как у тебя дела с Дезмондом?

Реджина намотала телефонный провод себе на палец и откинулась на спинку кушетки.

— Все нормально, — сказала она.

— Извини меня за навязчивость, но мне так не показалось. Он вчера приходил к нам на ужин и был в ужасном настроении.

Сердце Реджины забилось так, что готово было вырваться из груди. Она не хотела огорчать Дезмонда, но ей было приятно узнать, что он не оправился от их разрыва. Потому что и она тоже.

— Вряд ли это моя вина, Стефани.

— Я тоже так считала, когда у нас с Лоренсом возникали сложности до свадьбы. Слава Богу, он принимал меня такой, какая я есть. Впрочем, речь сейчас не обо мне.

— Я не нахожу большой разницы, — вздохнула Реджина. Дезмонд тоже воспринимал ее именно так. Этого нельзя отрицать, несмотря на то, что он оказался не на высоте положения.

В глубине души она чувствовала и понимала, что он не мог просто сказать: «Послушай, Реджина! Дела в газете плохи. Единственный выход — закрыть рубрику, для которой ты пишешь».

С того самого дня, как она узнала всю правду, она пыталась поставить себя на его место, и в конце концов ей стало ясно, что это было выше его сил. Особенно после того, как он осознал, насколько важна для нее эта работа и обретенное ею независимое положение.

— Алло, Реджина? — раздался в трубке голос Стефани. — Ты куда-то пропала.

Реджина улыбнулась и посмотрела на цветы в вазе и на лежащие на столе таинственные записки.

— Как ты думаешь, Стефани, Дезмонд похож на человека, который станет посылать цветы и анонимные записки?

Стефани засмеялась.

— Нет. А ты получаешь их?

— Да.

— Это Стелла! — в один голос воскликнули они.

— Ты не представляешь, — после короткой паузы сказала Стефани, — на какие ухищрения она пускалась, чтобы помирить нас с Лоренсом после одной размолвки.

— Это очень похоже на нее, — заметила Реджина. — И лишний раз доказывает, что, чем бы она ни была занята, она не может не влезать в чужие дела.

— Это верно, — согласилась Стефани. — Да! Чуть не забыла. Почему я, собственно, и звоню. У тебя осталось мое любимое блюдо для холодных закусок.

— Да, я его вымыла, — сказала Реджина. — Как-нибудь на следующей неделе мы можем встретиться и пообедать вместе. И я передам тебе блюдо.

— Прекрасная мысль!

Договорившись о времени и месте, Реджина повесила трубку и обвела взглядом свою небольшую квартиру. За уик-энд, который Дезмонд провел здесь, она так привыкла к нему, что чувствовала его присутствие повсюду.

Она скучала по нему. Но боль разлуки, наверное, была бы сильнее, если бы их отношения зашли еще дальше, а потом бы он уехал. Она потеряла Вильяма в одночасье, и горе ее было беспредельно, поэтому Реджина пообещала себе с самого начала, что не будет связывать себя эмоционально с Дезмондом. Она не хотела снова переживать душевную травму. Но сердцу не прикажешь, и она влюбилась, несмотря ни на что. Влюбилась в человека, который, вероятно, исчезнет при первой возможности.

Спору нет, он понимал и принимал ее такой, как она есть. Вопрос в том, принимала ли она его.

Дезмонд всю неделю собирал информацию. От бухгалтеров он узнал, что дела пошли в гору. Старые рекламодатели, которые еще недавно стали уходить или брать под рекламу меньше места, сообщили, что им нравится новый стиль газеты. Они надеются на рост тиража и готовы размещать у них рекламу, если газета снова начнет публиковать новости. Особенно если Дезмонд пообещает остаться и вести дело вместе с Эстер.

Выравнивание финансовой ситуации обнадежило и руководство «Уэсткоуст Лтд.». Они согласились еще немного подождать, пока газета окончательно не выберется из затруднительного положения.

В банке Дезмонду дали знать, что он может рассчитывать на кредит, благодаря которому сможет вернуть занятые деньги и полностью распоряжаться судьбой газеты. Он удивлялся, почему он не подумал об этом раньше. Кредитная линия была единственным способом доказать Реджине, что он верил в то, что ее рубрика имеет право на существование, в правильность ее идей и в нее саму. Это было единственное средство, с помощью которого он мог гарантировать их будущее.